Читаем По понедельникам чудес не бывает полностью

По понедельникам чудес не бывает

По жанру книга представляет собой дневниковые записи участкового терапевта, сделанные за несколько лет, в которых откровенный стеб и ирония, доходящая до сарказма, соседствуют с истинными переживаниями, факты – со слухами и статистическими выкладками, а «поток сознания» позволяет связывать прошлое с настоящим, а мелкое с глобальным. Начинающим врачам книга возможно подскажет, как лучше себя вести в условиях агрессивной социальной среды.

Иван Фуников

Проза / Легкая проза18+

Иван Фуников

По понедельникам чудес не бывает

Все написанное ниже – типичные враки и неправда, хотя бы потому, что не могут все чиновники быть такими циничными, а все понедельники – такими гнусными.

1

«Не важно, что ты делаешь, главное – чтоб ты мучился».

Старая армейская поговорка

Не люблю понедельники. То начинают приходить на мобильник «сочувственные» сообщения по типу: «Мы знаем, что тебе не хватает денег… Отправь СМС на номер…» Ага, и их тебе будет не хватать еще больше. Нет, конечно, так не говорят, но это подразумевается. Вероятно, ребята считают, что с глубокого бодуна после запойных выходных некоторым сразу захочется поверить хоть в какое-то светлое будущее. Или: «Одобрена заявка на списание с Вашего счета 9600 рублей, телефон для информации…» Вот наглость. У меня такие деньги на счету практически не задерживаются. Интересно, как они хотят с меня что-нибудь поиметь – в процессе последующей за моим звонком вербальной разводки, или просто снимут деньги с мобильника как за звонок по тарифу «ВИП-секс по телефону».

Ну-ну, ждите звонка, уроды.

А то скорая помощь «активчиков»[1] накидает к хроникам, боящимся умереть в одиночестве и вызывающих врачей удостоверить наличие в них жизни. Или к тем, кто отказался от госпитализации по собственной воле, а то и под воздействием страшилок, озвученных врачами приехавшей бригады, о неизбежном попадании в дежурящую в этот день тринадцатую «истребительную» больницу, о койке на проходе, отсутствии врачебного персонала в выходные дни или об общем для всех страждущих туалете в конце коридора у самой линии удаляющегося горизонта. Потом ты, может, их и госпитализируешь, но это будет уже твое время и другая бригада скорой помощи.

Да ладно бы только скорая, а так еще и коммерческие медицинские шарашки типа «Исландии» добавляют головной боли. Приедут, денежку срубят, сделают осмотр, могут даже за двух специалистов в одном лице, возьмут кровь (как потом из них результаты дорогостоящих анализов выдавливать?), что-то вколют в мягкое место и уедут, посоветовав вызвать участкового врача в понедельник. Ампулу из-под введенного на месте сбора денег неизвестного вещества, кстати, не оставляют, так что, если их клиент начнет ласты склеивать от побочных реакций, даже не узнаешь от чего. Да и за несовпадение в дальнейшем диагнозов они не отвечают. Самое хорошо работающее подразделение в этих «голландиях» – это юридические отделы по борьбе с ненавистными жалобщиками, имевшими несчастье не вовремя заболеть. Впрочем, многие еще хвалят их туалеты в офисах.

И на приеме обычно полный абзац. Одни пациенты, освоившие Интернет, заказывают номерки на удобное для себя время, другие создают живую очередь и через два часа ожидания готовы убить любого, пришедшего с номерком. Врача, естественно, не тронут – без него им будет еще хуже, но могут и наорать. В таком случае обычно тихим, размеренно ровным голосом я начинаю им вещать что-нибудь типа: «Если вы будете на меня кричать, то мое отношение к Вам существенно не улучшится». Пока больной с помощью оставшейся работоспособной части мозга пытается обдумать сказанное, он несколько успокаивается.

Если же врываются сразу два пациента – конкурента (лузер обычно вторым), то я заявляю, что кабинет – это демилитаризованная зона, и разрешаю влетевшему вторым в качестве моральной компенсации убить нахала, но уже за пределами зоны. Чаще всего он удовлетворяется полученной лицензией на убийство, и конфликт исчерпывается.

Раньше меня еще очень раздражало, когда какая-нибудь зараза, в прямом или переносном смысле, начинала слегка без стука приоткрывать и закрывать дверь в целях убыстрить мою работу. Мол, мы все еще здесь, голодные и злые. И ведь не видно кто. Сгнобил бы на приеме. Теперь же я кричу так, чтобы было слышно в коридоре: «Не подглядывать!!!» И действует! И настроение у всех поднимается, и дверь прекращает дергаться.

2

«Если нас не накажут, то дневной стационар работает хорошо».

Вывод, сделанный начмедом на совещании врачей

Все-таки мерзкий день этот понедельник. Начинают звонить и те, кто хотел «отлежаться» за выходные, и те, кто хотел уже умереть, а потом решил жить, и выписанные из больниц в пятницу начинают «заказывать» врача на дом. Сегодня вызвали к слепой старушке. Я ее сам в больницу отправлял, когда началась гангрена стопы, хорошо – сухая. Она даже и не жаловалась, потому и заметили поздно. Такой тихий спокойный овощ. Ну, ей голень и ампутировали. Прихожу, а у нее подключичный катетер стоит еще и швом к коже прихваченный, чтобы сам не вылез. Хирургам лишь бы отрезать что-нибудь, а там хоть трава не расти.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее