По прочтении сжечь. Тетрадь, найденная в Сунчоне

Пейдж выбежал из комнаты, за ним Гейша.

Уайт стал звонить Донахью домой. Донахью только что вернулся - после церкви был на теннисном корте.

- Уолт, скорей приезжай. «Восточный ветер». Совершенно точно.

- Сейчас приеду. Только не паникуй.

- Звонил в Гонолулу Шриверу?

- Да. Поднял его с постели. Он обещал принять срочные меры и просил позвонить ему позже.

- Когда?

- В восемь утра. Здесь будет половина второго дня. Сейчас приеду.

Уайт положил трубку. Вошел Пейдж, сел за свой стол и протяжно вздохнул.

- Послали предупреждение? - спросил Уайт.

Пейдж подпер голову руками и стал докладывать. Хозяин наконец-то прибыл на работу. Сейчас же к нему явился Макколла и предложил послать предупреждение на Гавайи. Но Старк сказал, что если и будет нападение, то только на Манилу или Гуам, а там уже предупреждены. В общем, Макколла ничего не добился. Уилкинсон и Ингерсол еще не приехали в штаб. У армейцев тоже царит спокойствие. Генерал Маршалл еще не закончил прогулку, он приедет не раньше половины двенадцатого. Ближайших помощников Маршалла тоже нет. Военный министр Стимсон и морской министр Нокс - дома, собираются к Хэллу, затем направятся вместе на стадион.

Уайт ударил кулаком по столу:

- Опоздаем! Не успеем предупредить Киммела и Шорта!

- Время идет… - Пейдж посмотрел на стенные часы, потом на настольные. - Схожу еще раз к Макколла. У меня сейчас лопнет сердце.

Он вышел из комнаты. Уайт позвонил Донахью домой. Женский голос ответил, что капитан третьего ранга Донахью - Уайт не знал, что Донахью произведен в следующий чин, - поехал с визитом в бразильское посольство.

Уайт швырнул трубку и крикнул:

- Сволочи! Все сволочи!

Дверь открылась, показалась голова Гейши:

- Только что прибыл контр-адмирал Тернер, проследовал к себе. Сейчас пришвартуется к столу. Попробуйте, суньтесь к нему.

Уайт пошел в управление морских операций к адъютанту Тернера и попросил доложить заместителю начальника управления, что у него очень срочное дело чрезвычайной важности.

Спустя несколько минут дверь бесшумно открылась. Вышел адъютант, за ним показалась изящная фигура Тернера. Он остановился в дверях, держа платок у виска.

- Мне сказали, что вы хотите сообщить что-то очень срочное и важное, - проговорил он с трудом и страдальчески поморщился. - О чем же?

- О предстоящем нападении японцев.

Тернер отнял платок от виска и громко спросил:

- Значит, сигнал был правильный?

Уайт махнул рукой:

- Речь идет не о том сигнале, о котором вы думаете, а совсем о другом. С минуты на минуту японцы нападут на нас… получен меморандум…

На лице Тернера появилась кислая гримаса:

- Ваши сводки я читаю и насчет меморандума знаю. Если у вас дело, идите к своему начальнику, Уилкинсону. У меня мигрень, а вы лезете…

Тернер сделал шаг назад и захлопнул дверь. Уайт посмотрел на адъютанта, прищурившего глаза, потом на дверь и громко сказал:

- Получился не тот ветер, а «восточный». Потому что вы все… - Он четко произнес непечатное слово и вышел в коридор.

ПЕРЛ-ХАРБОР

1

Стрелка часов неумолимо приближалась к цифре «1». Посол Номура ходил взад и вперед по кабинету. Он был одет для официальной встречи с Хэллом - в визитке и брюках в полоску, но на ногах оставались домашние туфли. Посол Курусу терпеливо сидел на диване и курил, но вскоре тоже не выдержал и стал кружить по комнате.

Телеграммы с текстом меморандума были доставлены в посольство с большим опозданием. Их получали в Вашингтоне в течение всего вчерашнего дня, но вместо того чтобы посылать телеграммы адресату по мере получения, администрация телеграфа накапливала их и доставила в посольство кипу депеш только к вечеру.

Расшифровка телеграмм заняла всю ночь. Затем надо было отпечатать текст меморандума начисто на английском языке для вручения американскому правительству. Однако прибегать к помощи машинисток было категорически запрещено. Токио специально предупредил об этом! Машинистки - особы женского пола, а этот пол не предназначен для хранения государственных секретов. Поэтому на рассвете воскресного дня - седьмого декабря - чины японского посольства в Вашингтоне, разделив между собой текст, засели за «ундервуды» и «ремингтоны» и стали печатать. Одни - указательными, другие - средними пальцами обеих рук.

Но в программу экзаменов на звание дипломатического чиновника не включено искусство машинописи. Поэтому печатание шло крайне медленно, и никакие поторапливания со стороны обоих послов не помогали. Наоборот, понукания нервировали и смущали переписчиков, пальцы их попадали не на те клавиши. А делать помарки было нельзя - в историческом документе, предъявляемом правительству другой страны, неудобно стирать резинкой буквы, а тем более забивать их. Приходилось вынимать испорченную страницу и закладывать новую.

Через каждые пять минут в комнату машинисток вбегали советник и первый секретарь, умоляющим шепотом повторяли: «Скорей, послы ждут!» - и сообщали, сколько минут осталось до часу дня - на этот час назначена встреча послов с государственным секретарем для вручения документа.