По прозвищу Адмирал

Девушки-медики осмотрели раненых танкистов и моряков и сообщили, что у троих воспаления, нужно раны чистить. Более того, у одного пулевое ранение, а выходного отверстия нет. Нужна настоящая операция, требовалось извлечь пулю. Рана гноилась. На борту баркаса имелось помещение санчасти, но там, скорее, палец перевязать, шину на перелом наложить, гипс, в конце концов, а для операций не годится, хотя медикаменты имелись и вроде даже какие-то инструменты. Мы, когда с дедом проводили инвентаризацию, то всё осмотрели и записали, но не всё нам там понятно было. Потом заперли помещение, за него дед отвечал, пока на борту для него не было ответственного работника. Да у нас половина помещений закрыта, и пассажирам туда доступа не было, только команде. Такие внутренние правила с инструкциями, написанные мной. Команда уже с ними ознакомилась, Юра проследил, чтобы от зубов всё отскакивало.

Забрав три десятка бывших пленных, всех раненых, а также наших медиков, которых очень уставший и невыспавшийся Ефремов уже опросил, я направился обратно к стоянке. Опрос теперь вёлся в кузове одного из грузовиков, туда принесли стол, три стула и бумагу с письменными принадлежностями. Керосиновая лампа не демаскировала отсветами лагерь, за этим строго следили. Все, кого я забрал, — это те, кто не будет участвовать в боевых операциях на суше, станут основой команд и расчётов нашей флотилии. Пока они устраивались на берегу, но девушек, подсвечивая фонариком с синим фильтром, я провёл на борт буксира, опознавшись с вахтенным. Старшина-кок их уже ждал, приготовил им поздний ужин. Но вначале девушки пошли в душ, даже мой пришлось временно сдать в аренду, и устроили постирушки. Им из запасов судна выдали временную замену, пока их влажная выжатая форма подсохнет.

После ужина в кают-компании медики, сдвинув столы, устроили операционную и перевязочную. И до полуночи успели оказать помощь всем раненым, включая того самого тяжёлого, старшего сержанта артиллериста. Операцию провели нормально, — Зимина, несмотря на то что выпустилась лишь в прошлом году, уже имела немалый опыт операций. Я только помогал с переводом медикаментов, там на немецком обозначения были.

С утра, сразу после завтрака, я принялся за дела. Караулов был мне помощником, хотя и выглядел немного помятым. Он был несколько смурной — прошёл контрольный срок возвращения его парней, и капитан тревожился. Однако в работу включился со всей энергией. Многих пленных удивило, что имевшиеся в наличии командиры действительно тянутся передо мной и во всём слушаются, обращаясь как к командиру. Но им быстро разъяснили: приказ с Большой земли.

Лазарев принял шестерых морячков, двое были ранены, но он сказал, что у него они быстро придут в норму. Так что распределял их по постам сам. Двоих всё-таки выделил в команду баржи. Рулевого и командира, того самого старшего матроса Архипова. Было пятеро зенитчиков, их распределили по зениткам, восемь артиллеристов их усиливали. Кто-то пошёл в расчёт «ахт-ахт», остальные по мелкокалиберным расползлись. Лёха ими командовал, формируя расчёты. Маловато людей, не хватало.

Танкисты и техник начали осмотр танков. Причём со слов сержанта, механика-водителя КВ, который за старшего был, а двое других — заряжающие, немецкие танки им знакомы. Правда, «четвёрки». С «троечками» дела ещё не имели, но освоят. Техник, а тот действительно был ремонтником с «летучки», им помогал. Все парни были из одного танкового полка, и только двое из одного экипажа. Кстати, эта колонна действительно была из не самых спокойных пленных, поэтому и усиленный конвой, так что парни были рады освободиться, злы и рвались в бой. Но с таким пополнением наши запасы продовольствия быстро таяли, а камбузы баркаса, баржи и катера просто не способны были на всех приготовить, и часть людей питались всухомятку. Дед, как мой зам, выдавал припасы.

Из пехотинцев мы сформировали усиленный взвод, из четырёх отделений по десять бойцов. Всё захваченное с немцев вооружение и амуниция ушли им. Трофейная форма стиралась и подгонялась по размерам.

Девушка с эмблемами связи в петлицах, к сожалению, оказалась телефонисткой в штабе стрелкового полка, рацию не знала. Мы её пока определили помощником кока. Старшина, скорее всего, вместе с группой нас покинет, и на эту связистку у меня были именно планы в качестве его замены. Но на камбузе она пробыла всего двадцать минут, и старшина выгнал её — вообще готовить не умеет, так что отправил её сиделкой к медикам, тут вопросов уже не было.