По прозвищу «Малюта»

– Думаю, нам необходимо срочно развернуть его группу как минимум в роту, хотя бы за счет наших бойцов, причём не простых, а тех, кто потом сможет сам создать подобную группу. Перетянуть Скуратова к нам, думаю, вряд ли получится, по словам сотрудников Житомирского управления, они аккуратно прозондировали этот вопрос. Переходить в НКВД Скуратов отказался, но тренировать наших бойцов сразу согласился без всяких условий. А после всего этого и армейцы сами не согласятся его отпустить к нам. В идеале, конечно, хорошо договориться с Шапошниковым об организации учебного центра по подготовке войск специального назначения, так сам Скуратов называет свою группу. Там можно тогда будет обучать и армейцев, и наших бойцов.

– Идея неплохая, вот только не помешает перед этим испытать его группу в боевых условиях. Мы ведь помогаем республиканской Испании, вот и пошлём туда его вместе с его группой.

– Но ведь он армеец, мы можем послать туда только взвод Углова, это командир наших бойцов.

– Думаю, Борис Михайлович тоже захочет испытать его группу в деле. Наверняка Тимошенко или уже доложил Шапошникову о группе Скуратова, или сделает это в ближайшее время. Ему ведь тоже понравилось выступление группы Скуратова?

– Да.

– Значит, так и будет, я созвонюсь с ним, и думаю, что через месяц-другой Скуратов уже будет на деле показывать, чему он научил своих и наших бойцов.

Успенский ушел, а позвонить Шапошникову Ежов не успел. Прямо сейчас у него были дела, а когда он наконец вечером собрался это сделать, как раздался телефонный звонок, звонил Шапошников. Он сам просил Ежова разрешить бойцам его взвода, которые обучались у Скуратова, съездить в составе его отряда в Испанию. Поскольку они оба были в этом заинтересованы, то и договорились мгновенно.

7 марта 1938 года, посёлок Черняхов

– Скуратов! У меня для тебя две новости, – обрадовал меня прямо с утра ротный.

– Что, как всегда плохая и хорошая?

– Ну как сказать, не знаю, это тебе, наверно, надо самому решать.

– Ладно, давай с хорошей.

– Поздравляю, тебе старшего лейтенанта присвоили.

– А плохая?

– Тебя в Москву вызывают, вместе со всей группой.

– Ну не сказал бы, что это плохая новость.

– Для тебя, может, и нет, а мне комбат сказал по новой взвод формировать. В начале лета новый Ванька взводный приедет и бойцов подкинут, а тебя, наверное, мы больше не увидим. Обмывать звание будешь?

– Конечно! Прямо сейчас тогда в магазин пойду, затарюсь.

– Сейчас не выйдет. Тебя в штаб затребовали, причём не полка, а дивизии.

– Но всё равно, вечером обмываем.

Прибыв в штаб дивизии, я попал к самому комдиву, думал, просто в кадровый отдел, но не тут-то было.

– Товарищ комдив, лейтенант Скуратов по вашему приказу прибыл.

– Поздравляю тебя. Слышал уже, что тебе старшего лейтенанта присвоили?

– Слышал, ротный уже обрадовал.

– Вот только, похоже, забирают тебя от нас, приказ из самого Генерального штаба откомандировать тебя вместе со всей группой в Москву, в его распоряжение, причём с бойцами Углова.

– Так ведь он к НКВД относится, как его могли откомандировать?

– Видно, как-то это согласовали с управлением НКВД, так как в приказе на твоё откомандирование написано, что это согласовано с центральным управлением НКВД.

– Странно всё это, товарищ комдив.

Честно говоря, это действительно меня удивило, для простого показа высокому начальству моей группы вовсе необязательно нас откомандировывать в распоряжение Генерального штаба.

– Думаю, ждёт тебя командировка в тёплые страны, вернее страну.

– Испания?

– Скорее всего, да. Ты со своей группой такое впечатление произвел на начальство, что, похоже, оно решило испытать тебя в деле, а это сейчас только Испания.

Выйдя от начальства, я направился прямиком в магазин, где купил шесть бутылок водки. Сам я много пить не собирался, но и прослыть жлобом, даже покидая дивизию, я не хотел. Вечером в штабе нашего батальона собрались все наши командиры. Я выставил купленную водку и закуску, после чего обмыл новые кубики. Капитан Широких, подняв стакан, произнёс:

– Ну, Скуратов, чтобы через год уже шпалы обмывал[4].