По прозвищу «Самурай»

Через мгновение в номере появился еще один стол, несколько деревянных табуретов, на столе чудесным образом расстелилась скатерть-самобранка с кувшином вина, тарелкой фруктов, ломтями свежего сыра и кусками вяленого мяса. Вместо стаканов, появились металлические кубки на тонкой длинной ножке. Кстати, о ножках. Все четыре мои гостьи были стройными и длинноногими. Я даже поймал себя на мысли, что все они чем-то походили на фотографию моей бывшей, которую передал мне консул. Отличались немного – цветом волос и чертами лица, фигурки у всех были похожи. Девушки расселись на свободные места и о чем-то принялись перешептываться, а со мной начала разговор та, что была в розовом платье с цветком в светлых волосах.

– Один час три серебра, ночь десять серебряных, – загадочно улыбаясь и облизнув накрашенные губы, прожурчала она.

Все понятно, сейчас я кого-то выберу, нас заснимут на камеру, потом… А что потом? Меня будут шантажировать? Не смешите, ей-богу, какой шантаж? Я и так у всех на виду, получил срок и сейчас развлекаю публику онлайн. Может, неприятно, конечно, заниматься этим на публику, но не пошли бы они все на хрен? С другой стороны, может, лучше пока воздержаться и не поддаваться соблазну, мало ли что?

– Можете выбрать любую из нас, – продолжала она, – меня зовут Марфа, это Жозефина, – указала говорившая на голубое платье, худенькая брюнетка с бюстом не меньше третьего размера – Антуанетта и Николь, – продолжила она представлять двух других девушек.

– Итак? – спросила Марфа после небольшой паузы, пока я разглядывал сидевших дам.

Все четверо строили мне глазки и приняли соблазнительные, по их мнению, позы. Антуанетта чуть наклонилась вниз, чтобы стала видна ее вывалившаяся из платья грудь. Николь задрала одну ногу на табурет, и платье чуть задралось, обнажая бедро, Жозефина кокетливо поправляла рыжий локон, а сама Марфа, так и хотелось добавить – Марфа Васильевна, снова облизнулась.

– Давайте выпьем, – сказал я, наконец, пересохшими губами, – посидим, поговорим, если вы, конечно, не спешите. Ну, а там видно будет. Угощайтесь, девушки!

Я взял со стола большой глиняный кувшин и разлил по кубкам вино. Сам себя стал уговаривать, что это всего лишь разведопрос. Посидим, поговорим. Дам каждой по монетке и распрощаемся. Имею же я право просто поговорить, получить какую-нибудь информацию от них? Конечно, имею. По крайней мере, девушки мне сейчас точно не опасны. Вот если я останусь с кем-то из них, а в этот момент к нам вломится убийца, то это, конечно же, будет конец. Но я ведь не собираюсь оставаться с проституткой? Это же медовая ловушка. Подумаешь, ловушка! Меня уже столько раз тут хотели убить, что одним разом больше, одним меньше. По крайней мере, общение с красотками мне приятнее, чем с любыми другими местными обитателями до сих пор.

– За знакомство! – поднял я свой кубок, мы чокнулись, и чуть пригубив вино, я понял, что оно великолепно.

Все же я молодец – смог выжить, избежал чешской тюрьмы и сейчас вот сижу за столом с четырьмя красавицами и о чем-то мирно болтаю. Да, я крут, избежал всех опасностей, сразил всех своих врагов и теперь имею право расслабиться. Ничего, что красивые дамы говорят с хохляцким акцентом. А Марфа, которую я уже несколько раз назвал Марфа Васильевна, прошлась мимо меня, слегка задев плечо своей рукой, прошлась туда-сюда по комнате, и мне в нос ударил запах пьянящих женских духов и ещё чего-то такого, от чего захотелось схватить её и тащить на кровать. А Марфа, или как там её звали, походкой от бедра сама подошла к моей деревянной кровати, присела на неё, слегка раздвинув ноги и я…

И я краем глаза, периферийным зрением, уловил, что около меня рука подсыпала мне в стакан порошок. Как кобра, которая бросается на добычу, я схватил эту руку прямо над своим кубком. Жозефина, та самая рыжая бестия, вскрикнула и попыталась отдёрнуть руку. Все понятно, девчушки-клофелинщицы – одна отвлекает, вторая подсыпает снотворное, а после обирают спящего лоха. Злость вскипела во мне, я схватил эту девушку за шею, взял кубок, в который она только что подсыпала снотворное, и влил ей в рот. Не знаю, что на меня нашло, просто злость появилась, не на них даже, а на самого себя. Как лох ведь, уши развесил и чуть в ловушку не попался.

Рыжая покорно пила из кубка вино, я влил ей в рот все до донца, потом поставил кубок на место. Марфа Васильевна сидела молча на кровати. Бледная, как мел, улыбка слетела с её губ, и сама проститутка мигом потеряла всю свою привлекательность, будто вампир сидит и смотрит на меня красными зрачками в обличии милой девушки. Антуанетта вскрикнула, вскочила на ноги, а рыжая Жозефина, которая покорно выпила вино, вдруг схватилась за горло и упала на пол. Я стоял как столб и не знал что делать. Пена пошла изо рта у девушки, она захлебывалась, будто ей не хватало воздуха. Одна из девушек вскочила со стула и попыталась убежать, но дверь была закрыта на ключ. Тогда она забарабанила в неё с криками: «Помогите!»