По пути

Саша на это прямым текстом ляпнул, мол, не появится Рустам — ведь он, видите ли, «добился своего». Ну да, их же застали спящими в одной постели, отсюда и выводы такие. Ирина тогда отвела глаза и мудро воздержалась от комментариев. А Галина молчать не стала: её выбор и её личная жизнь не обсуждаются. Сын может и не одобрять, но никакого права высказываться в таком ключе у него нет. Как и ни у кого другого. Даже у Аси, хотя она и не пыталась ни поучать, ни сочувствовать.

Галина ответила нарочито бодрым голосом:

— Знаешь, как англичане говорят: «Если нет новостей — это хорошая новость!»

— Мам… Ты уверена?

— Конечно. Давай ты не будешь, как Сашка, непонятно что выдумывать?

Ася еле слышно вздохнула, но тему сменила, а вскоре и вовсе попрощалась. А Галина открыла соцсети. От Рустама не было ни слова уже три недели. Кто бы ей сказал, что однажды она будет следить за постами на странице несовершеннолетнего пацана? Но именно благодаря Дэну и фотографиям в его профиле Галина знала о поездке Закировых на родину отца семейства.

Фотообзор городского жителя: дома, пейзажи, всякая живность, деревянный колодец — та ещё экзотика — и иногда знакомые лица.

Вот Иса: по пояс раздет, несёт на плече бревно. Здоровенное! Смотрит в камеру хмуро. Как обычно, впрочем. За спиной — раскрытые ворота, а чуть дальше — девушки, явно местные. Стоят вместе, вроде беседуют, но у всех трёх голова в сторону Исы повёрнута. И даже на расстоянии видно: фотограф поймал красавиц с поличным — взгляды озорные, щёки румяные!

А комментарии-то под снимком какие!

«Вместо бревна хомут бы на здоровилу, и запрячь в плуг», — злобствовал кто-то.

«Это что, правда твой брат? Почему не познакомил?» — писала какая-то девица.

«А с бревном что, интереснее, чем с девчонками?» — ехидно вопрошал некто, скрывшийся за графическим аватаром.

Вот сам Дэн с гитарой на фоне заката и в окружении сверстников. Костяшки сбитые… Ну что он опять там натворил, неугомонный? А фото хорошее, настоящее, а не постановочное. И комментаторы — в своём репертуаре:

«Хорошо в краю родном, пахнет сеном и го****!» — Наверняка, написавший это не знал оригинальную фразу про гумно.

«А, ты и гитару с собой привёз!»

«Смотри, аккуратно! Одно неловкое движение — и ты отец!» — кто-то цитировал Жванецкого.

Молодёжь! Другая эпоха, другие проблемы и радости! Галина мельком просмотрела последние записи и открутила ленту на пару дней назад. Денис время от времени игрался с фотофильтрами — снимок, который искала Галина, был чёрно-белый. Фото не очень резкое, даже скорее размытое, с лаконичной подписью «Батя».

На фотографии Рустам смотрел куда-то в сторону. Левая часть лица была в тени. Если не знать, что глазница пустая — не разглядеть. Судя по тому, во что он был одет — в лёгкую куртку поверх тонкого свитера — в Татарстане было уже тепло. А сам Рустам казался усталым: обычно гладкие щёки покрывала щетина, меж бровей пролегли строгие морщины.

Фотография была не очень удачной, но Галина и такой была рада, пусть и чувствовала себя, как те девчонки за спиной Исы, подглядывающей.

Сколько раз она бралась за телефон, сколько неотправленных сообщений стёрла! Вовремя себя останавливала — дело было не в ней. В конце концов, что бы она ни сказала, это не изменит их ситуацию, только добавит Рустаму веса на плечи, если вдруг решение окажется жёстким. Примет ли он их реалии? А она… Ну не извиняться же ей за то, чего смогла добиться ценой многих лет учёбы и беспрестанной работы!

«Никогда не извиняйся просто так».

А что, если всё, что между ними произошло, — это «просто так»? Тогда и молчание Рустама понятно.

От этой мысли сжало горло. Галина провела пальцем по экрану, лаская застывшие на фото черты. Нет, не может быть. Он позвонит. Он непременно позвонит.

Скорее бы…

* * *

Прошло уже три дня. Мать старалась всячески угодить внукам, кормила каждый раз, как в последний. Чего только не готовила: и зур бэлиш с уткой, и эчпочмаки, и перемячи, и плов… Всего не перечислить! Дэн, по своему обыкновению, клевал чуток да и отваливался. А Иса, что тот Балда, наворачивал за четверых, зато и работал за семерых — дом без мужской руки ветшал быстро, починить и построить до отъезда нужно было много. Работа горела у старшего сына в руках, даже помощи Рустама не требовалось. А он и сам хватался за любое дело, лишь бы от своих стариков подальше.

Но на ночь каждый вечер Рустама с сыновьями ждали у родни Алсу. И хоть он и поставил это условие сразу, а всё равно приходилось настаивать снова и снова.

— У Альфии ночуем, — в который раз уведомил Рустам.

— Да как же, да ведь…

— Э-э… Мать! — Родное «эни» [5] не выговаривалось, а такое обращение ставило границы. — Не начинай снова!

Голубые, как у него самого, глаза снова заслезились, но поддержка пришла, откуда не ждали, из дальней комнатушки за занавесками:

— Са-ан!