По пути Ясона

Прием у губернатора Чанаккале открыл собой целую серию аналогичных мероприятий, которые местные власти организовывали на всем нашем пути вдоль турецкого побережья. На набережной под аккомпанемент дудок и турецких барабанов выступила труппа танцоров. Мальчики в мешковатых черных штанах — шароварах, расшитых золотом, в жилетах поверх черных же рубашек подпрыгивали, перебирали ногами и гортанно кричали. Девочки приседали, раскачивались из стороны в сторону, брались за руки и снова размыкали пальцы, чтобы выполнить следующее движение; их наряды представляли собой элегантную комбинацию струящихся панталон, фартуков и свободных блуз. На ногах тапочки, на головах — расшитые жемчугом и золотом платки; серьги и ожерелья позвякивали и шевелились в такт движениям и музыке.

Древние греки именовали Дарданеллы Геллеспонтом, морем Геллы, ибо именно здесь упала в море и утонула, соскользнув со спины золотого барана, царевна Гелла. Когда первый «Арго», следуя за бараном в Колхиду, достиг этих берегов, аргонавты миновали пролив под покровом ночи — возможно, избегая внимания троянцев, которые не любили чужаков и видели в каждом иноземце человека, готового покуситься на их торговую монополию. Аполлоний пишет:

…как раз при заходе светилаБлизко подплыли они к Херсонесу, что выдался в море.Нот проворный с кормы им подул, и, поставив по ветру

Парус, в глубокий поток, Афамантовой дщери носящийИмя, вошли они: верхнее море за ними осталосьРано, а за ночь они миновали ту часть, что в пределахБрега Ретейского, справа Идейскую землю имея.Город Дарданов покинув, пристали они к Абидосу,Мимо Перкоты и вдоль берегов Абариды песчаных

Дальше проплыли, минув Питиею священную также;За ночь одну, хоть корабль и кренили у них с боку на бокВодовороты, прошли до конца Геллеспонт они бурный [3].

Я не поверил собственным глазам, когда на выходе из гавани Чанаккале наш парус наполнился тем же благоприятным южным ветром, который повлек нас по «бурному Геллеспонту». Обычно в мае и июне ветер здесь дует с севера, но нам несказанно повезло — дул южный бриз, время от времени переходя в юго-западный и ощутимо крепчая, так что, как оказалось, это был наилучший за всю экспедицию день для хождения под парусом. «Арго» перескакивал с волны на волну, точно резвящийся дельфин: сперва нос погружался в очередную волну едва ли не по самые «глаза», потом, подобно морскому животному, спешащему сделать глоток воздуха, корабль поднимался из воды, весь в пене, мгновение спустя со скобы на таране низвергались два потока, как если бы то самое животное прочищало ноздри, после чего галера на миг словно зависала, вибрируя, на гребне, — а затем нос вновь окунался в воду и все повторялось сначала.

Час за часом мы двигались со скоростью 6–7 узлов по Дарданеллам, пока наконец, подобно нашим предшественникам, не вырвались в Мраморное море, которое греки называли Пропонтидой, своего рода «преддверье» Черного моря. Аполлоний говорит:

Остров утесистый есть в Пропонтиде, от нивообильнойФригии недалеко выступающий в море, — зоветсяОстровом он потому, что порой перешеек, идущийК суше, скрывает волна. С двух сторон берега в нем доступныДля кораблей, а лежат те брега над рекою Эзепом.

Гору «Медвежьей горой» именуют окрестные люди…К брегу помчался Арго, подгоняемый ветром фракийским,И приняла бегущий корабль прекрасная гавань.Тут-то как раз отвязали служивший якорем камень,Слишком легкий они, как Тифис велел, положившиУ родника Артакии его, и взяли тяжелый,Более годный взамен…