По серебряному следу. Дворец из стекла

Он вновь развернулся, но Лиске почудилось, что он замедлил шаг. Ей очень хотелось знать, насколько Джекоб преуспел со скрипкой. Тишина создавала все больше и больше псов. Они появлялись из тьмы, словно рождались из нее.

– Гюстав Оксеншерна, вы не ответили на мой вопрос! – крикнула она вслед их хозяину.

– Прозвище, которым меня зовут в городе, мне нравится больше, – поворачиваясь к ней, сказал он. – Том Хьярта. Я воспринимаю его как комплимент. Вот бы мое сердце с самого начала было пустым! Мое прежнее имя имело в этом городе вес. Один из моих предков был даже доверенным лицом короля. Не важно. Все это ничего не значит. Но кому я вообще это рассказываю?! Ты слишком юна, чтобы понимать, о чем я говорю.

Лиска не стала сообщать ему, что благодаря лисице знает об этом мире намного больше, чем можно судить по ее человеческому лицу.

– Я был так же молод, как ты, когда это глупое сердце влюбилось, – едва слышным голосом продолжал Том Хьярта. – У нее были такие же рыжие волосы, как у тебя, такая же белая кожа. Может, и она могла превращаться и поэтому не захотела жить со мной в этом доме.

Он пристально разглядывал Лису, словно видел перед собой совсем другое лицо, в его воспоминаниях навсегда юное, в то время как сам он состарился.

– Она сбежала от меня! С одним музыкантом! – Он говорил по-прежнему хриплым шепотом, но слова срывались с бледных губ с такой страстью, что все равно эхом отражались от стен.

Выйдя из заброшенного бального зала, услышал их и Джекоб. Он отослал назад блуждающие огоньки, чтобы не выдали его, и, затаив дыхание, следил за происходящим внизу, в волнении не сводя глаз с Лиски и своры призрачных псов. Скрипку он нёс в кармане пальто – благодаря бездонному кисету места она занимала не больше, чем носовой платок.

– У него не было ни гроша! – Голос Тома Хьярты звучал мертво, как шуршание увядшей листвы. – И думать он мог только о музыке. Меня утешает лишь то, что с ним она наверняка стала очень-очень несчастной.

Один из псов взглянул наверх.

Выступив вперед, Джекоб остановился у края широких ступенек.

Их нерадушный хозяин поднял фонарь:

– О, смотрите-ка! Лисица явилась не одна. Разумеется. – Дюжина его призрачных псов, пригнув головы и оскалив клыки, черные, как их сотканная из тени шерсть, медленно поползла вверх по лестнице.

– Он тоже музыкант? – Голос Тома Хьярты приобрел выражение. Джекоб слышал в нем горечь, гнев и жажду мести.

– Он охотник за сокровищами, – сказала Лиска. – Как и я.

Псы плотнее сомкнули кольцо вокруг нее, но на лице ее не было страха. Порой смелость Лиски приводила в оторопь даже Джекоба, хотя он не назвал бы себя самого опасливым.

– Охотник за сокровищами? – Похоже, к этой профессии Том Хьярта относился с большим уважением, чем к музыкантам. – А, так вот зачем вы пробрались в мой дом. За инструментами. Среди них есть несколько очень ценных. Но я не вижу, чтобы вы что-то взяли. Неужели моя коллекция вас разочаровала?

Когда Джекоб ответил, Лиска обрадовалась, что фонарь не освещает ее лицо: вдруг по ее глазам можно понять, что он лжет.

– К сожалению, кто-то нас опередил, – сказал он. – Такой позор. Мы много наслышаны о ваших музыкальных сокровищах: о скрипке стрёмкарлена, флейтах северных лесовиков, никельхарпе хульдры, – но нашли только совершенно обычные инструменты, а между ними пустые стойки. Похоже, воры проникли в ваш дом так же незаметно, как мы.

Худое лицо Тома Хьярты окаменело.

– Проверьте, так ли это! – впервые громко сказал он.

Один из окружавших Джекоба псов, обернувшись тенью человека, беззвучно направился к дверям в бальный зал. Джекоб вздрогнул, когда тот прошел сквозь него – будто ему представилась возможность заглянуть в пустое сердце Тома Хьярты.

Вернувшись, тень кивнула своему хозяину – безмолвная, как и соткавшая ее тишина.

Внезапно на улице вновь зазвучали флейты, чуть более робко, чем раньше, но ночь вновь наполнилась музыкой. Ночь и тихий дом. Том Хьярта беззвучно выругался, а его псы оскалились.

– Ведьма, соткавшая в вашем доме тишину, – сказала Лиска, шагнув к псам, словно не видя их черные зубы, – она предупредила вас, что вместе с инструментами вы заставляете умолкнуть и голос вашей души? Видите ли… – У Джекоба чуть сердце не остановилось, когда она погладила одного из призрачных псов по вставшей дыбом шерсти. – Мне кажется, это была не темная ведьма.

Под ладонью Лиски пес превратился в ворона и, бесшумно размахивая крыльями, стал летать по тихому дому. Проследив за ним взглядом, Лиска улыбнулась и вновь обратилась к Тому Хьярте:

– Тишина, которой вы себя окружаете, создана светлой ведьмой, иначе мы бы уже давно умерли. Вы лишь добавили в нее каплю гнева и горечи.

Остальные псы наблюдали за вороном, пока и сами один за другим не превратились в птиц. Они летали вокруг Джекоба, когда он спустился вниз по ступеням и встал рядом с Лиской, радуясь, что тени Тома Хьярты не чуют магии в его кармане – в отличие от лисицы.