По Северо-Западу России. Том I. По северу России

Выше упомянуто было о монастырских Синодиках; но и других реликвий древности тут обильно; таковы: портрет преподобного Кирилла, писанный при жизни его, «многодумный, величавый»; его фелонь, овчинный тулуп, вериги, его духовное завещание; золотая братина — дар Грозного, с изображениями женщин; «не с посланьями ли вместе прислана она была Царем для вящего уязвления?» — спрашивает Шевырев.

Библиотека монастыря — единственная в своем роде, в особенности по числу и достоинству рукописей; в ней имеются рукописных: 65 Евангелий, 31 Апостол, 131 Псалтырь и так далее. Кирилловские списки встречаются везде, и они везде в почете. Помимо рукописей чисто духовных, попадаются и такие, в которых есть реалистические объяснения явлений природы по Галену, что «земля с устроением яйцевидным», что «молнию прежде видно, гром слышен потом, ибо зрение скорейшее есть, а слышанье чувство косное». В одном из сборников говорится о женитьбе: «Лучше болеть трясицею, нежели быть обладаему злою женою: трясца, потрясши, отпустит, а злая жена до смерти иссушит».

По штату 1761 года монастырь владел 21,590 крестьянами; села и проселки управлялись старцами-чернецами, с содержанием настолько скудным, что один из них писал игумену, что «замер до основания с одним квасом».

Расставаясь с обителью преподобного Кирилла, было бы непростительно не вспомнить другого великого подвижника — Нила Сорского, вышедшего из неё же.

В пятнадцати верстах от Кириллова монастыря, следовательно, как говорится, почти рукой подать, находится на реке Сорке обитель, основанная преподобным Нилом Сорским. К сожалению, путешественникам не предстояло возможности, в виду разных обстоятельств, посетить эту обитель. Могучая, своеобразная, глубоко привлекательная личность преподобного Нила должна быть, однако, помянута и при посещении Кириллова монастыря.

В умственном отношении, XV и XVI века были несомненно «темными». Единственный путь образования шел чрез духовенство и монашество. Правда, и оно было не знаменито: Акакий епископ тверской, «малоучен бе грамоте»; иереи «мнози суть не умеют книг»; невежды говорили, что читать Апостола и Евангелие «грех простым людям». В те дни выработалась даже, так сказать, особая форма, в которую образование отливалось: это были «Сборники», форма вполне специфическая, отчасти напоминающая то своеобразное значение, которое имели и имеют для нас, благодаря совершенно особым условиям нашего книжного дела, наши толстые журналы. Монастырские «Сборники», имеющиеся налицо в громадном количестве и в Кирилловом монастыре, это были тогдашние толстые журналы, и в них, как говорит исследователь, рядом с истинным попадали и апокрифы.

Но сильно ошибся бы тот, кто предположил бы, что «темные» времена не производили замечательных людей, что под внушительным единством православия не работали умы и не развивались своеобразные мировоззрения. Может быть, в истории других церквей нет примера более резко высказанных двух направлений, высказанных совершенно одновременно и так вполне законченно, как направление вышедшего из Кирилловой обители Нила Сорского и основателя Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого.

Это огонь и вода, имеющие общее только в том, что они оба — стихии. Людям, посещающим эти места, полные следов пустынножительства, параллель между Нилом Сорским и Иосифом Волоколамским напрашивается сама собой.

Иосиф родился в 1439 году. Это был человек чисто формального направления, для которого оказывались равно святы, равно истинны и закон Моисеев, и Евангелие. Знаменито его учение, изложенное в послании старцам, «о богопремудростном, богонаученном коварстве». Его монастырский устав тяжел; настоятель чрез своих подручных проникает во все кельи и заботится «прежде о телесном благообразии, а потом о внутреннем хранении». Он допускает в монастыре телесные наказания; он определяет то, как стоять монахам в церкви: «Стисни свои руце и соедини свои нозе и очи смежи и ум собери»; он учил даже тому, чтобы братия молилась на показ: когда на нее смотрят миряне, «тогда паче»; он считал монастырь привилегией избранных и требовал для монастырей права владения имениями и деньгами, для материальной помощи народу; Иосиф видел в монастыре рассадник епископов, митрополитов, аристократии церкви. Само собой разумеется, что карать непокорных составляло необходимую принадлежность его учения; он был против всякой новой мысли, против всякой свободы; один из его учеников высказал даже следующее: «всем страстям мати мнение, мнение второе падение». Далее этого идти было нельзя!