По следам лунного затмения

А насчет эпизода с «обменом паролями»… Ой, ты будешь так смеяться, сестра! Тебе обязательно надо прочитать «Переполох в джунглях»! Там есть похожая сцена, где главная злодейка замаскировалась, надев темный плащ с капюшоном, и ее приняли за другую. Нет, всё, я устала смеяться, сестра! Ума не приложу, что делать с этими нашими параллелями!»

Лара захлопнула почтовую программу и в раздражении встала из-за письменного стола.

«Зато я знаю, что делать с этими нашими параллелями! – мрачно подумала она. – Разойтись, как в море корабли, да и дело с концом!»

«И вообще, чего она ко мне пристала? Пусть сама пишет. Вон какой опыт у нее большой уже!»

«Не заметила, что «Большая гавайская прогулка» – детектив, а я ведь уже почти половину этого опуса одолела. Впрочем, может быть, ближе к концу повествования Ляля наконец раскочегарится, и ее герои станут искать и найдут какую-нибудь закатившуюся под кровать запонку. Пока что они, в полном соответствии с названием, только гуляют и прохлаждаются на гавайских пляжах».

«Имена ей, видите ли, не такие! Да и к персонажам она, смотрю, проявляет исключительно животноводческий интерес – уже подбирает, кого бы с кем скрестить. Она ведь так и будет всё время! И, конечно, ближайшая невеста для кота отыскалась только в Новой Зеландии. Больше кошек в мире нет!»

«Да на кой она мне? Что я там сама не напишу?»

Лара снова принялась ходить взад-вперед по квартире, обдумывая, как бы завернуть свой отказ в дипломатичную и вежливую обертку. Не хотелось бы обижать, конечно. Все-таки Ляля…

Голову заполнили отрывки из Лялиных писем, отдельные фразы отдавались особенно болезненно. «Сестра, не бойся, я с тобой!», «Мы с тобой одной крови», «Теперь даже страшно представить, что если бы название твоего романа было другим, то мы могли бы и не познакомиться…» И это шекспировское, в переводе Пастернака – «другу будет трудно без меня».

«Конечно, трудно. Кто-то должен придумывать для нее сюжеты, раз сама не справляется».

«А я справлюсь? Она же будет мне мешать!»

«Да, литератор она посредственный, если не сказать хуже, но человек-то ведь хороший…»

Устав от внутренней борьбы, Лара села на диван и тихо заплакала.

Глава 4

– Вот чего ты ревешь? Чего ревешь, я спрашиваю? Только что веселилась, собиралась в какое-то Манукау, а теперь… Такие перепады настроения не к добру, я тебе скажу!

Лара вытерла слезы. В самом деле, глупо как-то получается.

– Я просто… не хочу с ней писать, – объяснила она маме. – Вот не хочу, и всё. Мне одной лучше.

– Ну и… не пиши. Чего реветь-то? Вот вообще из-за ерунды!

– Да, надо отказаться. Но Ляля, конечно… вряд ли после этого станет со мной общаться.

– А может, и ничего? Откуда ты знаешь, что не станет?

«Неужели я за это время успела привязаться к ней? – спросила себя Лара. – Привыкла к ее письмам? Как бы то ни было, надо отказаться всё равно».

Но на резкий и недвусмысленный отказ у нее не хватило духу, и она написала вот так:

«Да, вот видишь, ты хотела оккультную тайну Третьего Рейха, а у меня совсем другая тайна стала вырисовываться… Но ничего! Пиши свою оккультную тайну – думаю, это будет очень интересное и захватывающее повествование, – ну а я свой скромный сюжет буду разрабатывать. Это правильно и разумно.

В противном случае мы будем только мешать друг другу. Я буду мешать тебе, если угодно. У тебя опыта гораздо больше, десятки книг уже написаны, а я что… у меня только одна пока.

Для соавторства нужен все-таки одинаковый уровень.

Попробуй жребий вытянуть – если выпадет какая-нибудь другая страна, не Новая Зеландия – это знак!»

Отправив это письмо, Лара снова расплакалась. Мама зашла в комнату, вновь увидела дочь плачущей и всплеснула руками:

– Да что же ты никак не успокоишься-то?

– Я написала ей, – всхлипывая, ответила Лара, – вроде бы и вежливо, но… между строк там столько всего невысказанного! Ляля поймет, я думаю. Она очень хорошо чувствует такие вещи. Поймет – и обидится…

Остаток дня Лара оплакивала свое грядущее расставание с Лялей. Всё валилось из рук. Про тайну новозеландского городка Манукау и думать не хотелось. Потом, всё потом… Мама ругалась, и Лара уверяла ее, что вот-вот успокоится. «Да, скорее бы уже всё это закончилось. Не думала, что будет так тяжело».

Ответ от Ляли пришел только поздно вечером.

«Извини, что так долго не отвечала, сестра, – написала она. – Ждала, когда наконец освобожусь, приду с работы домой, и мы с мамой и Миурмуром сможем вытянуть жребий. Миурмур, правда, не сразу разобрался, что и как нужно делать, и в основном лишь лягался да кусался – такая уж его миурмурская натура. Но мы честно вытянули жребий три раза, и всё время разные страны нам попадались под руку. Франция, Испания, Италия… Ну и что? Какая разница? Что решает этот глупый жребий?

Мы сами творим свою судьбу. Как мы решим, так и будет, и никакие бумаженции нам не указ!

Поэтому, если тебя так влечет Новая Зеландия, то я не против, я очень даже согласна поехать с тобой. Мешать мы друг другу не будем, да и как мы можем помешать? Мы же всё время тянем за одну и ту же макаронину, пусть и с разных сторон.