По следам неведомого

- Алек, скоро конец, - сказал он совсем тихо.- Не забудьте взять пластинки и прибор... Я думаю, это особый металл, он не становится радиоактивным. Ведь отец Анга все-таки хоть минуту, да был в храме, а Анг не заболел от пластинки. Так что... А прибор проверьте по циферблату часов, - если они будут сильней светиться при нем, опрячьте его куда-нибудь под камни и заметьте место... пусть за ним придут потом... Алек, дайте еще глоток... все темно... Помните, вы должны это всем рассказать... это великая сенсация... впрочем, к дьяволу сенсацию... вы должны понять, это очень важно. Расскажите там, своим, у вас есть толковые люди, пусть приедут сюда... покажите им все... не забудьте плевку... Лицо его быстро чернело; громадное черное пятно проступило на лбу.

Голос все слабел; я лег рядом с ним, чтоб слышать.

- Скажите, что мы заблудились... Случайно попали сюда... случайно... пусть шерпы молчат... да, они умеют молчать... если б не мы с вами, никто бы об этом не узнал... Алек, не забывайте меня, доведите это до конца... пусть ищут... обещайте мне, обещайте... даже если не верите, все равно...

Я крепко сжал холодеющую, почерневшую руку Милфорда; он ответил мне чуть заметным пожатием и какой-то тенью улыбки: он понял.

- Вы хороший парень... - прошептал он. - Все кончено... вот теперь я умираю... прощайте...

Он умер через минуту. Вздохнул, вытянулся, судорожно откинул голову набок - и все. Я упал рядом с ним и впервые в жизни потерял сознание - от горя и тяжелой усталости. Когда я очнулся, надо мной стоял монах и бормотал что-то. Мне было так плохо, что я подумал: "Наверное, тоже Черная Смерть", и даже посмотрел на свои пальцы. Монах понял, о чем я думаю, и отрицательно покачал головой. Он поднес к моим губам флягу, и я послушно отхлебнул коньяку. Потом он заставил меня подняться и знаками показал на пещеру. Я кивнул головой. Темнело; по ущелью с воем несся сырой ледяной ветер; шерпов все не было. "Ночью в горах ходить нельзя, они где-то ночуют", - подумал я. Задыхаясь от слабости, я вынул из фотоаппарата Милфорда катушку с пленкой, достал из его кармана две пластинки - такие же, как та, что в талисмане Анга, только побольше - и еще какой-то странный голубой прибор, очень маленький и изящный. Я вспомнил совет Милфорда и поднес поочередно пластинки и прибор к циферблату своих часов; свечение не усилилось. Тогда я рассовал все это в карманы и пошел вслед за монахом. Меня шатало, голова нестерпимо болела, и я почти не понимал, что происходит кругом. В пещере я сразу повалился на какое-то ложе, покрытое ковром, и уснул...

Не знаю, сколько я проспал. Когда я очнулся, была ночь. Чадила и коптила масляная светильня, тени плясали по неровным каменным стенам, монах бормотал какие-то молитвы, - я не сразу понял, где нахожусь. Потом вспомнил все и застонал от боли. Монах жестами приказал мне выпить еще коньяку, потом достал откуда-то вяленого мяса; я с трудом пожевал кусочек и снова заснул, будто провалился куда-то.

Проснулся я уже утром; в пещеру заглянули шерпы и окликнули меня. Я встал - и уже при выходе из пещеры понял, что пещера хорошо обжита, и что в ней тепло... да, тепло... и что тепло это идет от пола. Я даже нагнулся и притронулся рукой к камням - да, они были теплы, очень теплы. Монах, следивший за мной, показал на храм, потом на пол, но я не понял и молча покачал головой. Я поднялся - и тут, в узкой полосе света, падающей от входа, увидел еще одну пластинку Сынов Неба!

Она была прикреплена высоко к стене. Я приблизился к ней и хотел было рассмотреть повнимательней, но монах протянул руку, заслонив пластинку, и гневно сказал что-то. Ссориться с ним и действовать силой я решительно не считал для себя возможным. Впрочем, тогда я вряд ли и думал об этом - просто машинально заинтересовался и так же машинально отступил, встретив препятствие.

Я выбрался из пещеры. Шерпы уже унесли куда-то труп Анга. Потом они спустились вниз и я помог им уложить на носилки, коекак сплетенные из веток и перевязанные канатами, тело Милфорда. Лицо его почти сплошь покрылось черными пятнами и было неузнаваемо. Шерпы избегали глядеть на Милфорда; лица их выражали ужас.

Мы шли с полчаса по безжизненному скалистому плоскогорью - видно, к храму был и другой путь. Сияло солнце, дул сильный холодный ветер. Я еле плелся, силы меня оставили. Наконец мы спустились вниз по довольно пологой каменистой осыпи, и оказались на широком каменном карнизе. Осыпь была замкнута с обеих сторон скатами; немного вправо по карнизу в скале была узкая пещера - миниатюрная .копия той, в которой жил монах. В глубине ее виднелся продолговатый холмик из камней; я догадался, что это могила Анга. Мы сняли с носилок тело Милфорда, уложили его в этой пещере, и шерпы на носилках натаскали камней, чтоб засыпать его. Я осторожно укладывал камни - мне все казалось, что Милфорд чувствует их прикосновение.