По следам затонувшей шхуны. Тетрадь четвертая

— Читайте дальше, Дик, — поторопил юношу Немо.

— «…Мы разместились на двух шлюпках с небольшим запасом воды и сухарей…», продолжал пятнадцатилетний капитан, но его тут же перебил разочарованный голос Гулливера:

— Увы, эта бутылка брошена не с борта «Марии Целесты». Тут можно разобрать подпись: «Капитан парусника «Катарина» Джон Флеминг».

Капитан корвета тяжело вздохнул:

— Да, весьма возможно, что по морям и океанам плавает бутылка, брошенная несчастными моряками «Марии Целесты». Но где? Когда и кем она будет поймана?… Был случай, что бутылка, которую прозвали «летучим голландцем», плавала шесть лет и восемь месяцев, обогнув весь земной шар. Она прошла шестнадцать тысяч миль от острова Тасмании к берегам Южной Америки. Морские течения вынесли её в Атлантику. Потом она долго путешествовала по Индийскому океану, и, наконец, её прибило к берегу возле порта Бамбери в Австралии.

— А у нас в Англии, — сказал Гулливер, — при дворе королевы Елизаветы была учреждена специальная должность «королевского откупорщика океанских бутылок». Никто, кроме него, под страхом смертной казни не имел права открывать такие бутылки. Ведь в них могли быть карты с местом гибели сокровищ и зарытых пиратами кладов. Впрочем, лорд откупорщик бутылок был не слишком загружен работой. Большинство бутылок было проглочено акулами или разбивалось о прибрежные камни.

Здесь в разговор вмешался Немо.

— Дело не в сокровищах погибших кораблей. Почта Нептуна сейчас служит науке. Сотни тысяч бутылок бросается в воду… вовсе не с борта тонущих кораблей. Они годами плавают по морям и океанам. Их вылавливают на берегах всех континентов. Уцелевшие бутылки, попадая в руки океанографов, помогают изучению прихотливых и изменчивых морских течений.

— Так уж ли это важно, медам и месье? — усомнился Тартарен.

Артур Грэй укоризненно покачал головой.

— Ах, Тартарен, вы были начальником морской экспедиции в порт Тараскон… Кто не помнит ваш знаменитый корабль «Тютю-панпан!» А задаёте вопросы, на которые мог бы ответить каждый школьник. К вашему сведению, Михаил Васильевич Ломоносов ещё в 1759 году написал трактат «Рассуждения о большой точности морского пути». В этом труде великий русский учёный отмечал огромную важность изучения морских течений. Он понимал всё значение этого дела для успеха мореплавания. И сегодня бутылочная почта служит науке во многих странах. А в Советском Союзе все донесения океанских бутылок изучает Главное управление гидрометеослужбы.

— Я сдаюсь, — сконфуженно произнёс тарасконец.

В этот момент из темноты неожиданно раздался грубый окрик:

— Руки вверх!

И капитанов окружила большая группа вооружённых плантаторов.

Некоторые из них были в цветных сюртуках, другие в кожаных блузах, а иные в охотничьих куртках. Вперёд вышел бравый старичок с седыми бакенбардами. Он слегка приподнял свой бежевый цилиндр, открыв совершенно лысую голову. Это был местный шериф мистер Блекборн.

— Уважаемые господа! — с необыкновенной вежливостью произнёс шериф. — Возможно, что вы просто бродяги. В таком случае, по законам нашего штата я буду вынужден отправить вас в тюрьму за бродяжничество. Но не исключено, что вы джентльмены удачи или конокрады. В таком случае я вынужден попросить вас немедленно покинуть пределы нашего штата во избежание печальных недоразумений. Шериф Блекборн не будет больше говорить, но он не будет и молчать. Он будет действовать!

Не успел Блекборн закончить, как в разговор вмешался его сын Роберт — здоровенный верзила в песочного цвета сюртуке, широкополой шляпе и высоких сапогах со шпорами. Через плечо Роберта была намотана верёвка, на поясе болтался огромный кольт. Поглядывая на Тартарена и Мюнхаузена, он не мог удержаться от смеха.

— Папа, да это, наверно, артисты из бродячей труппы. Их афиши висят на всех заборах.

Тартарен подмигнул своим друзьям:

— Вы угадали! Всего только одно представление, ввиду ангажемента, требующего немедленного возвращения в Европу. В высшей степени увлекательно! Имею честь представиться: Давид Гаррик Младший из лондонской труппы Дрюри… дрюрилейнского театра!… — Толстяк указал на Дика Сэнда и с подъёмом закончил: — А это — Эдмунд Кин Старший, почётный трагик королевского континентального театра!

Шериф, подозрительно присматриваясь к капитану Немо, кашлянул в платок:

— Джентльмены, я не могу не обратить ваше внимание на этого темнокожего в чалме…

Но любимец Тараскона не дал ему договорить.

— О-о, медам и месье! Вы будете поражены… Перед вами… Отелло! Артист нашей труппы! Исполнитель роли мавра Отелло! Сегодня сверх программы он исполнит художественную, грозную и захватывающую дух сцену — «Отелло душит Дездемону». Уважаемая публика! Артист уже в костюме и гриме!…

Раздались аплодисменты. Плантаторы заметно оживились. Но их призвал к порядку бравый старичок в цилиндре.

— Джентльмены! Весьма вероятно, что всё, что говорит этот человек, — святая истина, но можно также допустить, что это сплошная ложь. Если это действительно артисты, пусть покажут своё искусство.