По следу Чёрного Ворона

– Просто не хотел, да и всё! – спасал своего хозяина голос тела.

– Тебя же здесь учили – учили, а ты? В морду дать нахалу боишься! – не унимался голос совести. – И рыбу и раков ему отдашь? Ведь этого он и ждёт!

– Ага, чтобы опять на щеке шрам остался? – произнёс второй голос, защищая нерешительность своего хозяина.– Учили здесь другому… Как заговоры делать, магические элементы защиты и спасения других…

– А разве кулачному бою тебя здесь не учили? – возмутился первый голос. – Да как ты спасать других сможешь, если себя защитить от такого бугая не можешь?

В это время послышались лёгкие шаги и здоровяк оглянулся.

– Дай ему! Дай ему в морду, пока он оглянулся! – настойчиво потребовал голос тела.

– Это не честно! – возразил голос совести. – Нужно по справедливости: дождаться, пока он ударит, защититься, как учили, а потом лишь ударить!

Веденей растерялся: он никак не мог решить, кого из них нужно слушать.

Меж тем здоровяк совсем забыл про него: всё его внимание было приковано к Раде, которая из ниоткуда возникла перед ним.

– Отвали! – приказал здоровяк ей, сжимая кулаки и готовясь к бою. – Это мой приз!

– А я чё? – мотнув головой, как будто соглашается с ним, произнесла как-то небрежно Рада. – Я ни чё…

Однако, как только здоровяк опустил руки, Рада подпрыгнула и повернувшись в воздухе ногой ударила его по челюсти. Здоровяк охнул и, наклонившись по ходу движения Рады, полетел на склон, мимо удивлённого Веденея.

– Рыбалкой, говоришь, занимаешься? – как будто ничего необычного не произошло, произнесла она, рассматривая его добычу. – Меня отец послал сказать тебе, что торжественное вручение диплома белого мага тебе вот-вот должно начаться… А ты?

Веденей только мотнул головой.

– Плотвичка, три рака… – с некоторой ехидцей и почти издеваясь, произнесла она, видя его улов. – Да ты молодец! А верша чья?

–Моя… – смущаясь, ответил Веденей, хлопая глазами.

– Сам научился делать или кто сделал? – не унималась Рада.

– Сам… – произнёс Веденей.

– Ну и попадёт теперь тебе от твоего учителя! – ехидно радуясь, произнёс голос тела. – Не послушался… Не дал по морде… Девка и та лучше сработала, чем ты! А теперь…

Неожиданно Рада лукаво посмотрела на Веденея и затянула песню:

Вьюн над водой, ой, вьюн над водой,

Вьюн над водой расстилается.

Жених у ворот, ой, жених у ворот,

Жених у ворот дожидается.

Вывели ему, ой, вывели ему,

Вывели ему вороного коня.

– Это не мое, ой, это не мое,

Это не мое, это батюшки мово.

Вынесли ему, ой, вынесли ему

Вынесли ему сундуки, полны добра.

– Это не мое, ой, это не мое,

Это не мое, это деверя мово.

Вывели ему, ой, вывели ему,

Вывели ему Свет-Настасьюшку.

– Это вот моё, ой, это вот моё,

Это вот моё, Богом суженное.

Вьюн над водой, ой, вьюн над водой,

Вьюн над водой расстилается.

Жених у ворот, ой, жених у ворот,

Жених у ворот дожидается…

В этот день Веденей получил назначение практиковаться на юг Каменного пояса длительностью на восемь солнцеворотов.

– Ты, случаем не забыл, что тебе до двадцати четырёх солнцеворотов жениться нельзя? – как бы ненароком заметила Рада, прощаясь с ним у ворот школы РАхвов?

– Не забыл… – ответил Вединей.

– Ну, так, через восемь солнцеворотов я приеду к вашему роду русичей Рыси, и напомню о себе! – Рада держала в руке Веденея свою руку, а глаза её были полны слёз и говорили. – Чурбан ты бездушный! Ты что, не понимаешь, что я тебя люблю?

Когда Веденей уехал, Рада прислонила свою голову к столбу ворот. По лицу её текли слёзы, а из уст вырвалось:

–Ой ты, горе мое, горе, горе серое,

Лычком связанное, подпоясанное!

Уж и где ты, горе, не моталося?

На меня, бедную, навязалося!

Я не знаю как быть,

Не достала, как мне горе избыть!

Уж я от горя в чисто поле;

Оглянусь я назад, горе за мной идет,

За мной идет, вослед грозит:

«Уж я выжну, пожну все чисто поле,

А найду я, сыщу тебя, горькую!»

Ой ты, горе мое, горе серое,

Лычком связанное, подпоясанное!

Уж и где ты, горе, не моталося?

На меня, бедную, навязалося!

Я не знаю, как быть,

Как мне горе избыть!

Уж я от горя, – горе за мной идет,

За мной идет, вослед грозит:

«Порублю я, посеку все темны леса,

А найду я тебя, горемычную!»

Ой ты, горе мое, горе серое,

Лычком связанное, подпоясанное!

Уж и где ты, горе, не моталося?

На меня, бедную, навязалося!

Я не знаю, как быть,

Как мне горе избыть!

Уж я от горя – в гробовой доске;

Оглянусь я назад, горе за мной идет,

С топорешечком, со лопаточкой…

– Увидимся ли ещё? – меж тем слёзы из глаз Рады так лились ручейком…

5.

512 год до н.э. год Обезьяны.

Как-то незаметно память Веденея привела его в год нынешний…

За восемь солнцеворотов работы жрецом на южном Каменном поясе, Веденей много и успешно занимался целительством, снимал порчи и сглаз, несколько раз предсказывал успешно будущее.

Приехав на Родину, он сел на берегу реки Великая Ворона и запел, играя на гуслях народные песни. Теперь он был у себя дома и душа требовала отдыха… Но почему-то вспомнилась лишь песня прощальная Рады:

Вьюн над водой, ой, вьюн над водой,

Вьюн над водой расстилается.

Жених у ворот, ой, жених у ворот,

Жених у ворот дожидается…