По следу смеющегося маньяка

- Ему весь год слышался тот смех, - сказал Гарделла, глядя на свои толстые пальцы, удивительно ловко вращающие карандаш. - Интересно, он действительно помнит, как он звучал?

- Он слышал его прошлой ночью, - сказал я.

- Но вы его не слышали, - возразил Гарделла. - И знаете, Гоуэн сейчас переговорил со всеми, кто спал в двенадцати номерах по той же стороне здания. Никто не слышал этого хохота.

- Думаете, Стайлс лжет? - спросил я.

- Как я могу это знать, пока не увижусь и не переговорю с ним? Где он сейчас?

- Где-то в горах, прислушивается к смеху людей.

- К смеху людей?

- Да.

Гарделла нетерпеливо взмахнул пухлой ручкой:

- Сдается мне, он намерен поиграть в детектива.

- Не вижу ничего предосудительного в том, что он хочет найти негодяя, который убил его отца и этих девушек, а его самого сделал инвалидом, сказал я.

- Он мог слышать этот смех, - сказал Гарделла. - Однако не могут же буквально все оказаться глухими. По-моему, здесь, на отдыхе, люди вообще смеются довольно часто. И никто не обратит особого внимания на чей-то смех и тем более не проснется от него. Но он - мог, если это был тот, особенный смех.

- Именно так мне все и представляется, - заметил я.

- Не хватало только, чтобы и вы превратились в копа, - проворчал Гарделла. - Кажется, это вы будете заниматься газетчиками, когда они нахлынут сюда?

- Меня попросил об этом Макс.

- Что ж, тогда держите их от меня подальше. У нас нет для них никакого заявления, ничего нет до тех пор... пока у нас что-нибудь не появится. Я говорил вам, что по дороге сюда заехал в морг в Манчестере?

- Нет.

Он вынул изо рта сигару и хмуро уставился на ее изжеванный кончик.

- Девушки не были изнасилованы, - сказал он.

- Тогда это еще более бессмысленно! - сказал я.

- Парень, который убивает ради забавы, вероятно, не находит удовольствия в обычном веселье, - сказал Гарделла.

Он снова воткнул в рот свою сигару и вернулся к игре с карандашом. Мне показалось, что он вдруг совершенно забыл о моем присутствии.

Выйдя из кабинета, я наткнулся на стоящую в коридоре Хедду Лэндберг. За то время, что я провел в "Дарлбруке", она все больше нравилась мне. Это была привлекательная сорокалетняя женщина со светло-золотистыми локонами, красиво обрамляющими ее головку. Двадцать лет назад она была чемпионкой Олимпийский игр в Норвегии по скоростному спуску на лыжах, но с прекращением олимпийских состязаний из-за войны больше не возвращалась к международным соревнованиям. Макс, который очень ею гордился, говорил, что она была великолепной спортсменкой. Она по-прежнему профессионально каталась на лыжах, я сам это видел.

Это она с Максом сделали из "Дарлбрука" то, чем он теперь является. Макс придавал их владению жизнерадостность и красочность, но настоящим ключом к их успеху, по моему мнению, были кропотливая работа и искусное ведение дел Хеддой.

Что-то мне показалось в ней необычным, и я не сразу понял, что впервые вижу ее не в лыжном костюме и не в причудливом наряде "после лыж", который носят здешние женщины. Сейчас на ней было простое черное платье, и оно придавало ей такой вид, как будто она играла незнакомую ей роль.

- Надеюсь, вы лучше себя чувствуете, - сказал я, приблизившись к ней.

Я помнил, что вчера вечером она жаловалась на сильную головную боль и рано ушла спать.

- Куда уж лучше при таких-то делах! - сказала она. - Господи, Джим, что нам делать?

- Они его поймают, - успокоил я ее. - Здесь собралась целая армия, чтобы найти его.

- Макс с ума сходит от тревоги, - сказала она. - Понимаете, люди перестанут сюда приезжать, если только все это быстро не утрясется.

- Сомневаюсь, - сказал я. - Думаю, скорее ваш бизнес пойдет в гору. Это только привлечет к вам людей, охочих до сенсаций. А разве кто-нибудь уже хотел уехать?

- Нет.

- Вот видите!

- Трудно даже вообразить, что кто-то из наших гостей, кого мы знаем, может быть таким отвратительным, кровожадным убийцей, - сказала Хедда.

- Думаю, Питеру Стайлсу не так уж и трудно, - сказал я. - Это происходит с ним уже второй раз.

- Бедняга Питер, - вздохнула она. - А я ведь ждала вас, Джим. Прибыл отец Джейн Причард со своей второй дочерью. Макс сейчас с ними в двести десятом номере, что напротив вашего. Мистер Причард намерен сделать журналистам какое-то заявление, и Макс хотел бы, чтобы вы этим занялись. Причард хочет также переговорить с Питером. Я послала Рича найти его.

- Насколько я представляю, с минуты на минуту на нас обрушатся толпы газетчиков, - сказал я.

- Несколько репортеров из местных газет уже появились, - сказала Хедда. - Окружной прокурор обещал поговорить с ними за ленчем. Сейчас они напиваются в баре.