По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла

Для Йоркского вокзала характерны усталые, воспаленные глаза и удрученные разговоры. Даже болтливые оптимисты, которые в Питерборо сияют улыбками, к моменту прибытия в Йорк превращаются в угрюмых мизантропов и всерьез обдумывают, кого бы лучше убить. Все книги прочитаны, от просмотренных рекламных проспектов уже рябит в глазах. Йоркский вокзал — бесконечная череда лиц. Вот идет толпа пассажирок первого класса (вагон для некурящих) — несчастных измотанных старушек, закутанных в клетчатые шали. А рядом с ними колышется море рыжих абердинских голов. Ах, эти кроткие улыбки — так улыбаться умеют только шотландцы! Очень скоро эти неунывающие острословы двинутся на перекладных дальше — в свой любимый гранитный «до-ом».

Самые невероятные поезда приходят на йоркский вокзал. Здесь можно увидеть надпись на вагоне «Йовил» или, еще того лучше, «Дорчестер». И остается лишь гадать, каким непостижимым образом они попали сюда, на север Англии. Диковинный топографический винегрет из «Пензанса», «Тонтона», «Бристоля», «Оксфорда» и «Донкастера», похоже, является привычным блюдом для станционных служащих. Они всех гостеприимно приветствуют под стеклянными сводами вокзала.

На платформах Йоркского вокзала разыгрывается вечная комедия жизни. Но мне хочется пригласить вас на задворки этой сцены — в паровозные депо, где вы познакомитесь с подлинной драмой. Именно сюда стремятся все локомотивы, эти огромные железные «леди», которые ждут, чтобы их холили и лелеяли. Их встречают люди с покрасневшими от угольной пыли глазами и почерневшими от копоти лицами. Именно они своими руками в промасленных рукавицах ощупают и огладят наших привередливых красавиц, наведут на них лоск, прежде чем выпустить в дальнейший путь.

Здесь, в Йорке, транзитные поезда меняют локомотивы. Депо № 4 представляет собой огромный учебный плац, на котором собрались целые роты зеленых великанов. В самом центре находится поворотный круг, а вокруг него — подобно спицам в колесе — расположились десятки паровозов. Они нетерпеливо пыхтят (и вправду как живые), дожидаясь своей очереди — чтобы поскорее пройти этот круг и выйти на ночную работу.

Позади 4-го депо стоит депо № 3, в котором обслуживается техника попроще. И, наконец, депо № 1, куда загоняют и вовсе мелкие, неказистые паровозики. Время от времени здесь появляется допотопная машина не поддающейся опознанию категории — с медным колпаком, напоминающим блестящие шлемы пожарников, и с высоченной дымовой трубой. Даже местные старожилы пренебрежительно фыркают, поглядывая в сторону нелепого пришельца.

— Ну и ну! — шипят одни с презрением. — И кто же выпустил это чудовище из музея?

— Как там поживает мистер Стефенсон, дорогуша? — издеваются другие.

И все обитатели депо № 1 закатываются язвительным смехом.

Да уж, местная публика не чета зеленым олимпийцам из 4-го депо! Те-то красавцы хоть куда: начищенные бока сверкают, новенькие шатуны поблескивают от свежей смазки, топки забиты первоклассным углем, бойлерные трубы чистенькие, как свисток. Им и в голову не придет опускаться до злословия и перемывания чужих косточек, которым развлекаются сплетники из соседнего депо. Защищенные своим неоспоримым превосходством, они напоминают гвардейцев на общевойсковом параде.

Со всех сторон их окружает пропахший дымом и маслом полумрак депо. Олимпийцы терпеливо дожидаются своего часа — изящные, как скаковые лошади; мощные, как породистые рысаки; чуткие и покладистые, как женщины. Они выжидающе поглядывают в сторону человека возле пылающей топки и уносятся мыслями к далеким городам. Впереди их ждут Лондон и Шеффилд, Ньюкасл и Манчестер. Они тихонько урчат, как закипающий чайник, и пропускают мимо ушей сторонние разговоры.

А соседки все не унимаются.

— Нет, вы видели этот «Пасифик» с наружными подшипниками? Совершенно дурацкий вид! На его месте я бы постыдилась…

— А вы слышали, что сказал ремонтный вагон Поклингтонскому поезду?

— Нет! — с жадным возбуждением. — А что?

— Ах, не будь я такой воспитанной леди (вы же знаете, однажды мне довелось побывать на пригородном вокзале Кингс-Кросс?)… ну, да ладно, скажу. Это касается поезда «семь — шестнадцать», который вез Кубок в Лондон. Только смотрите, дорогуша, никому не повторяйте…

Тихие, завистливые перешептывания смолкают, когда из 4-го депо доносится резкий металлический скрежет. Это ожил один из олимпийцев — огромный локомотив Z-типа. Он двинулся к поворотному кругу, немного потоптался, а затем рванулся на освободившийся путь. «Прощайте! — прокричал он оставшимся. — Вперед, на Шеффилд!» И устремился в ночную темноту — туда, где призывно помигивали зеленые огни, и разматывалась стальная лента рельсов…