По теченью и против теченья… (Борис Слуцкий: жизнь и творчество)

Это стихотворение Борис Слуцкий никак не перерабатывал и нигде не воспроизводил. «Зеленый шелк» в стихах не случаен. У Нади Мирзы, и не подозревавшей о том, что кто-то ей посвящает стихи, было красивое зеленое платье. (Девушки времен первых пятилеток редко имели второе выходное платье.)

Среди самых ранних стихотворений Слуцкого вспоминается и такое:

Я не делал для лука стрел,Не сидел над Эдгаром По.Я на голые ноги глядел,Девушки, мывшей пол[7].

Гражданские стихи, написанные во второй половине тридцатых годов, любил и охотно читал. Стихи той довоенной поры ходили по рукам в списках. Наиболее известными были стихотворения «Инвалиды» и «Генерал Миаха…». Запомнились и другие известные в Харькове строки:

Я ненавижу рабскую мечтуО коммунизме в виде магазина,Где все дают, рекою льются винаИ на деревьях пончики растут.Не то, не то, не продуктовый рай.Когда б вся суть лишь в карточках и нормах,Меня б любой фашизм к рукам прибрал,Там больше платят и сытнее кормят.

Или стихотворение, кончающееся строчками о заклеенном мякишем конверте:

Произошла такая тишина,Какую только мертвые услышат.Как яблоко катилася по крышеЗеленая и сочная луна.А мы идем. Так на расстрел пойдемС веселой радостью, как подобает ЧОНам.

И если «яблочко» орать запрещено нам,Мы песню «яблочко» душою пропоем.А вязы нам погибели сулятИ тычут сучьями, как финками под ребра.И вороны заграяли недобро.Эй, привечай нас, ляшская земля.................................................Открыть окно, когда молчать невмочь,

Горячий лоб ополоснуть морозцем,Далекой девушке, к которой не вернешься,Отписывать солдатское письмо.Что, мол, несут нас разные ветра.Что, мол, не жди. И забывай скорее,Что, мол, прощай. И мякишем заклеить.Открыть окно и молча ждать утра.

Очень современно звучит написанное в то время стихотворение «Базис и надстройка» («Давайте деньги бедным…»). Менее известен «Рассказ старого еврея (Рассказ оттуда)», стихотворение, написанное Слуцким как гневный протест против преследования евреев в фашистской Германии в середине тридцатых годов. Рукопись «Рассказа…» не сохранилась, и текст был восстановлен по памяти братом и друзьями Бориса — его удалось опубликовать впервые через 55 лет.