По ту сторону…

– Конечно, но только после того, как тебя примет совет, ты ведь понимаешь, что не должна говорить о том, что вокруг Ирия есть жизнь. Девушка вздохнула.

– Догадалась уже.

– Отче, а как мы объясним наличие у тебя внучки, если даже про твоего сына как-то никто не знал.

– Все его знали, просто забыли, – он подмигнул расстроенному Косте, – не переживай, чадо, что-нибудь, придумаем, через час совет, там все и решим, – он хлопнул в ладоши, – а теперь Иванна, мы отправляемся домой, – и пошел к выходу.

– Ой, мамочки, пирог-то мой, совсем сгорел,– подскакивая к печке, заголосила она. Верховный повернулся и, втянув в себя воздух, в котором чувствовалась горчинка от подгоревшей выпечки, улыбнулся и довольно произнес:

– Ладно, доедай пирог, собирай свои вещи не спеша, ипат доставит тебя на совет, оттуда и поедем домой.

Когда дверь за ним закрылась, молодые люди долго сидели, молча смотря друг на друга.

– Я буду скучать,– грустно произнес Костя.

Ива хмыкнула.

– Ты думаешь я тебе это позволю, верховный же ясно дал понять, что ты будешь меня охранять, а со мной скучать не придется. Улыбнувшись, она подошла к парню и откинула его уже отросшую челку.

– Это же лучше, чем если бы мне память стерли?

Он улыбнулся.

– Несомненно лучше, но теперь ты важная особа, и я у тебя в подчинении.

– Ха-ха-ха, да теперь ты от меня точно не отвертишься. – Она прижалась к нему и тихо спросила:

– Мне не будет грозить опасность в доме верховного?

– Нет, это самое безопасное место, и я понимаю, почему он так решил, двух лун вполне достаточно, чтобы о тебе узнали все и начали к тебе достойно относиться. Ипат– высокое звание, но выше верховного нет. Он отстранился от неё и сказал.

– Ну что, давай собирать вещи, у нас минут сорок, может еще что-нибудь успеем? – прикусив губу, сдерживая улыбку, спросил он.

– Да, времени маловато, хотя что там собирать то, если что, потом мне привезешь и, взяв его за руку, торопливо повела наверх.

Глава 18

Зал советов сегодня выглядел торжественно, вокруг все было украшено цветами, в центре лежал большой красный ковер, вокруг полукругом расставлены столы и кресла. Всего их было двенадцать, это количество мест, которых с последнего совета на одно стало больше, очень заинтересовало людей, что неспешно входили в помещение. Советники не понимали, что происходит, и от этого шум в зале напоминал осиный рой.

Все заняли свои места, только два кресла пустовали, ну одно для верховного, который созвал совет, а кому принадлежит лишнее кресло? Все смотрели на хмурого главного советника и на довольного ипата, но те не спешили делиться информацией. В зал очень бодрой походкой и с довольной улыбкой вошел верховный, все, кто работал с ним бок обок уже много лет, не узнавали своего верховного, он как будто бы помолодел, походка стала легкой, улыбка не сходила с его лица, и глаза горели изумрудным цветом, освещая все вокруг.

– Добрых дней вам, советники. Я счастлив приветствовать вас, давно не видел, соскучился. Сегодня у нас очень торжественное собрание, мы будем приветствовать нового ведающего, верней новую.

Все вокруг зашумели.

– Это та дева, что привел ипат? – начали они выкрикивать со своих мест.

– Да, но позвольте мне вначале поведать предысторию появившейся здесь девы.

– Я верховный Ирия, прошу вас, чада мои, о прощении, ибо я сам, нарушил главное правило нашего государства. Но могу поклясться, что сделано это было во благо. Больше семидесяти зим назад у меня и моей Настасьи, что ушла от нас в скорбную долину, родился сын Степан, что должен был стать моим наследником, но судьба решила иначе, и он покинул Ирий. Отправившись по ту сторону, он какое-то время жил среди людей, женился, и у него родилась дочь. Но как вы все знаете, по ту сторону мы не можем жить долго без воздуха Ирия, и Степан, продержавшись довольно долго, все же покинул эту землю.

– Почему же никто не знал твоего сына? – спросил Ефим.

– А вот в этом и заключается мой грех. Вы все его знали и любили, его нельзя было не любить, – всхлипнув, сказал верховный.

– Но мне пришлось стереть его из памяти всех жителей Ирия, он остался только в моей и в памяти моей почившей Настасьюшки, что не выдержала горя.

Все в зале резко притихли.

– Но зачем? – спросил опешивший Аркадий.

– Для того, чтобы в Ирии был мир и спокойствие.

– А, это чтобы мы все не разбежались, как твой сын, – насмешливо спросил главный советник.

Верховный недовольно посмотрел на него, но все же ответил.

– Может быть и так, но дело сделано, время не вернуть. Зато теперь я нашел Степушкину дочь, что жила по ту сторону, и хочу вам представить нового члена нашего совета. Он направил руку к входу, где стояла девушка, и, поманив её рукой, торжественно произнес:

– Иванна, пройди и познакомься со своими собратьями. Она шла на негнущихся ногах, её била мелкая дрожь, в горле пересохло, и чувствовала при этом себя букашкой, на которую в микроскоп смотрит целая делегация ученых. Девушка подошла к верховному и встала рядом с ним, он обнял её по– отечески и сказал ей на ухо, как правильно надо поздороваться.