По ту сторону Алтайских гор

– На кой он мне? Всё равно швырять ножики не получается, пробовал не раз, – отмахнулся тот.

Комиссар хмыкнул.

– Бери, дубина. Может, хоть жизнь твою никчемную спасёт, – еле слышно сказал Сашка напарнику.

Солдат-Добрыня послушался и напялил не нравившуюся ему вещь.

«Да уж, дикари-то, поширше нас в груди будут, раз уж такому громиле в пору», – смотря на него, не переставал удивляться простому факту Сашка. Свой трофейный нагрудник ему пришлось ушивать и переделывать.

После Следопыт взял лук и колчан, полный стрел. То же сделали и его подчинённые.

– Пользоваться-то умеете? – сухо спросил комиссар.

"Один заговорил! А я уж думал, тут три Чира", – в душах съязвил Александр.

– Вестимо, умеют! – ответил за всех атаман, – Молодежь, чего тут сказать. Новое на лету схватывают. Прежний опыт здесь порою лишь мешает, сами понимаете.

Вообще, Токарев перенял мастерство стрельбы из лука и метания холодного оружия от немого циркача. Как-то он увидел, как тот тренируется и попадает в яблочко, восхитился и подошёл поближе. Так они и сдружились…

Окончательно стемнело, а командиры всё не отпускали группу и рассказывали о задании, стараясь не упустить каждую мелочь. Вещали при этом по очереди. И говорливого атамана никто не смел перебивать.

«Глянь, вежливые какие, – подумал Сашка, – Вот ведь как в жизни-то бывает: вчерашние идеологические супротивники, красные и белые, перед лицом смертельной опасности сплотились!»

Наставления закончились, и атаман воодушевлённо сказал:

– Ребята, одна надежда осталась на вас. Вы уж постарайтесь, родные!

Он протянул Сашке карту перехода и пайки. Затем дал всем троим по маузеру, а в довесок – по паре обойм из двадцати патронов и, обнимая членов группы, напутствовал насчёт пистолетов:

– Пользуйтесь лишь в крайнем случае!

Поднявшийся с места комиссар протянул главе разведчиков конверт, запаянный сургучом.

– Смотри не потеряй, товарищ. Спрячь понадёжнее. Это ваша охранная грамота, – промолвил он.

Группа вышла из штаба и метнулась к своей землянке, дабы завершить сборы. Несмотря на открытый лаз, в ней до рези в глазах било в нос тяжелым запахом тряпок, немытых тел и курева. Слышался храп, а ещё сонное бормотание. Впрочем, к вони обоняние почти сразу привыкло – не впервой ведь.

Следопыт знал жилище как свои пять пальцев, потому уверенно вступил в непроглядную темноту. Он зашагал вперед, остановился в нужном месте, повернулся налево и слегка коснулся тыльной стороной ладони доски пристенных нар, а затем дотронулся до тканевой занавески и отодвинул её.

Бендега – так они с гордостью называли свой закуток. А кому из них первому пришла мысль отгородиться куском мешковины от остальной землянки, они уже и не помнили.

Чир шустро покопался в своих вещах, отыскал огниво и пучок ярко-желтых щепок. Он поколдовал с искрами – на кончике лучины затрепетало, быстро наливаясь силой, яркое пламя. Циркач установил светильник в рогатину светца, а снизу подставил полупустой ушат с водой, которому предстояло ловить падающие огоньки. В бендеге сразу стало уютнее.

Разведчики собрались в кружок.

– Задание сложное, надо ещё умудриться выжить! – горестно буркнул глава группы.

Чир ловко запустил руки под одежду и поймал нескольких вшей, привычных сожителей солдат. Гаврила же достал выданные на три дня харчи и принялся жевать всухомятку. На посыпавшиеся недоумённые взгляды он равнодушно ответил:

– А что? Набиваю живот. Всё равно помрём скоро. Оттуда никто не возвращался.

Сашка не стал ему мешать. Он послал циркового артиста собрать тёплые вещи, ведь без них переход не пройти, и принялся советоваться с Гаврилой по вопросу, чего бы ещё полезного взять с собой да побольше, чтобы при этом не обременять себя поклажей.

Затем трое сослуживцев стали устраивать тайник прямо в своей бендеге. Токарев спрятал туда свои наградные карманные швейцарские часы с коряво нацарапанным именем на задней стороне, врученные ему за ратные подвиги, а также свой любимый пистолет фирмы «Люгер», патронов к которому уже не осталось.

Посланные на задание надели на себя чистые вещи, успевшие высохнуть после замачивания в хвое лиственницы, обули новые лапти, выдвинулись, покинули расположение отряда и спустились по стене крепости. В ушах у них звенело от небывалой лесной тишины. Далее они без лишнего шума дошли до реки. Одёжу сняли и обернули кожей, чтобы не намокла. Благополучно пересекли препятствие вплавь, а на берегу вновь оделись и направились навстречу занимающемуся рассвету.

Первый и второй день пути в полной опасности стране были похожи один на другой. На привале Следопыту снились проводы, тот самый день, когда закончилось его детство. Рядом отец, соседи, друзья. Мать, вытирающая набегавшие слёзы. Пьяные речи, шутки за наспех накрытым столом. Никто тогда не знал, во что выльется война.

Сквозь дремоту Сашка услышал неясный шорох, мигом открыл глаза и потянулся за луком. Он так же быстро достал из колчана стрелу и приложил её к тетиве.

Из травы показались заячьи уши. Разведчик облегчённо усмехнулся, но затем всё же выстрелил. Напарники тут же проснулись и вскочили с мест…