По ту сторону Алтайских гор

– И то верно. Вот до тебя у нас в посёлке Макарыч участковым был. Так его все боялись. И не зря! Выходил на улицу – от него прятались. А к тебе все идут. Знают: поможешь, добротой пользуются.

Майор Антон Макарович Малахов, мой наставник, был грозой совхозников и имел прозвище Вихрь. Макарыч любил поверх формы накидывать самый обычный серый плащ, снимать фуражку, становясь менее заметным, и патрулировать участок на мотоцикле. Обожал следить и выжидать. Во время рейдов ловил ничего не подозревающих расхитителей социалистической собственности. Причём, спуску никому не давал: ни дальним родичам, ни знакомым. Мало кто желал посягать на государственное имущество, зная, что Вихрь в любой момент может молниеносно появиться из-за угла…

Семейный ужин продолжался немногим более часа. Я успел выслушать бесчисленные ценные советы в духе "ты там будь поосторожнее", "не геройствуй", "слушай начальство", "ни с кем не конфликтуй", "одевайся теплее".

Обиды не было: таких любящих меня людей на свете не сыскать.

Затем коснулись одной щекотливой темы.

– Неужели в нашей округе нет подходящей девушки, сынок? – скорбно поджав сухие губы, изрекла мать. – Все твои одноклассники переженились. Дети их уже в школу ходят. Останешься ты один-одинёшенек в старости. Некому будет тебе даже стакан воды подать.

– Мам, у меня уже есть невеста. По осени сыграем шикарную свадьбу. Как раз заработаю денег, – немного замявшись, выдал я.

Родственники ахнули. Женская половина семьи стала выпытывать имя избранницы, но я не стал его называть и заверил, что говорю правду. После ужина мы посидели на дорожку перед моим отъездом к себе. Мать и бабушка плакали.

Отчасти, я не соврал им насчёт невесты. Отчасти, потому что саму свадьбу мы ещё не планировали. С Дашей мы начали встречаться совсем недавно. Она работает учительницей в школе соседнего села. Познакомились, когда я приехал проводить профилактическую беседу с учениками.

В тот же самый вечер я заехал за ней. Крепкий аромат духов ударил мне в голову, только лишь Даша открыла дверь моей машины и села на переднее пассажирское сидение. Ей двадцать четыре года, но выглядит и душится она почти как старшеклассница.

Мы отъехали на окраину её села и остановились в красивом месте. В салоне играла тихая музыка из колонок. Учительница сидела, как монашка, положив свои тонкие руки на сведённые колени и грустно смотрела на огоньки вдали.

– Как-то стремительно получилось с этой твоей экспедицией, – с горечью произнесла она.

– Да я и сам удивляюсь, как быстро согласился. Но ведь ехать особо никуда не надо будет.

– Да, но ты всё равно будешь там безвылазно все эти месяцы.

– И то правда. Но я сам толком не знаю, что меня ждёт.

В её широких глазах заиграли живые, озорные искорки мечтаний.

– Неизвестность всегда манит. Мне вот раньше тоже хотелось в экспедицию. В дебри Амазонки или в Антарктиду. В детстве прочитала много приключенческих романов. И жизнь героев мне казалась интереснее моей.

Я посмотрел на неё и заметил, как её лицо подобрело и порозовело. Следуя непреодолимому зову, я наклонился и поцеловал ее в губы. От неожиданности она сначала застыла, а потом со страстью, но неумело, впилась в мои губы. Мы долго целовались.

Потом "Нива" довезла нас к её дому. Мы вышли из машины и стояли, обнимаясь. Её сердцебиение я ощущал кожей. Даша посмотрела по-щенячьи преданно и с дрожью в голосе проговорила:

– Береги себя там. Я буду ждать!

Глава 3

Двигатель машины натужно загудел, теряя обороты. Пониженная передача включилась с хрустом. Мотор ожил, "Нива" резво заскочила на высокий пригорок. В детстве мы лихо скатывались с него на салазках, иной раз опасно пролетая перед самым капотом едущего автомобиля. За эту шалость нам полагалась порция брани от испуганного водителя и нагоняй от родителей, если они узнавали о происшествии.

Нахлынули воспоминания, мне нестерпимо захотелось остановиться. Брат Рустам, который поехал со мной, чтобы потом отогнать мой транспорт обратно, остался в салоне. Я же вышел.

C этой высоты вся округа была как на ладони. Виднелись покрытые серым мхом просевшие старые крыши, а кое-где редкие вкрапления новых, разноцветных и крытых кровельным железом. Читались и редкие фигуры людей. В самом центре поселка мрачной громадой высился Дворец культуры. Окна его давно забили почерневшими досками. Стены здания покрылись трещинами, на кровле кланялась ветру поросль тонких берёз.

Отчётливо помню, как, будучи детворой, посещали там кружки и секции, а в старших классах – дискотеку. Хромой киномеханик дядя Гена по выходным крутил в ДК кино. Потом взгляд уцепился за родительский дом, где прошло моё счастливое детство. В своей жизни мне приходилось надолго уезжать: можно вспомнить ту же учебу в университете или службу в армии. Но сейчас почему-то защемило сердце, возникло предчувствие, что я вижу родное гнёздышко в последний раз.

«Всё, пора ехать навстречу новому, своей судьбе», – подумалось мне.