По ту сторону барьера

Возвращение мое в родное поместье прошло как-то буднично, как это случалось раньше много раз. Единственным новым элементом было мое одеяние. Прислуга ожидала на ступенях парадной наружной лестницы, и среди остальных Зузя, которой я особенно обрадовалась. При виде своей барыни Зузя сделала большие глаза, но сразу поспешила за мной, прислуживать. О, в данном случае ее помощь была особо ценной.

Уже по пути в гардеробную я лихорадочно раздумывала над тем, во что же одеться... Из Парижа в большом чемодане я привезла множество новейших парижских туалетов, не сомневаясь, что смогу их носить и в Польше, ведь тоже Европа, к тому же у поляков издавна уважительное отношение к парижской моде. А тут на тебе! Вспомнила, что, уезжая отсюда в прошлом веке, захватила минимум вещей - всего три платья, причем дорожное было на мне. Значит, здесь остался весь мой гардеробчик более чем столетней давности, с ума сойти! Но теперь выходит - то, что нужно. И корсеты, черт бы их побрал?

В отчаянии устремила я невидящий взгляд на Стефчу, а та, превратно истолковав его, подумала, что барыня зазябли и гневаются, и от усердия плеснула мне двойную порцию горячей воды. Сразу согревшись, я тем не менее перестала получать наслаждение от успокаивающей ванны. Какая там успокаивающая! Я всполошенно пыталась сообразить, нужно или нет мне в данном положении завещание. Ведь тем, в будущем веке, оно требовалось в основном для того, чтобы обезопасить меня от покусительств Армана Гийома. Но здесь же нет никакого Гийома! Никто мне ничем не угрожает, так что... Езус-Мария, но здесь же нет и Гастона!

Сообразив это, я запаниковала по-настоящему. Слишком много свалилось на меня проблем, ну как их все обдумать спокойно? Как вообще мне теперь жить?!

Долго лежала я так бесчувственным бревном, но не в моем характере бездеятельность. Заставила себя что-то делать. Для начала выскочила из ванны, даже не позвав Зузю, разлив воду по всей гардеробной, и, завернувшись в купальное полотенце, бросилась в кабинет, намереваясь немедленно приступить к делу - начать писать письма поверенным. Дорогу преградила мне Мончевская, моя экономка. Видимо, поджидала, когда я закончу купанье, чтобы получить от меня распоряжения по хозяйству, и даже уже рот раскрыла, приготовившись засыпать кучей вопросов, но, увидев мое одеяние, так и застыла с раскрытым ртом. Ну, прямо жена Лота! Шокировала я ее, видите ли. Ну, может, и в самом деле вверху и внизу мне малость не хватало одежки, но я и не собиралась выходить из дому! Не в костел же я, в конце концов, бегу, а в свой собственный кабинет.

Уже в своем доме не имею права одеваться, как мне нравится!

И не скрывая раздражения я бросила своей домоправительнице:

- Нечего стоять здесь соляным столбом! Пришлите мне Зузю, а потом жду вас у себя в кабинете. Или мне после ванны сразу медвежью шубу набрасывать?

С трудом обойдя экономку - уж слишком толста баба, - я все же сменила направление и вместо кабинета направилась в спальню. Там уже меня ждала Зузя сбитая с толку, растерянная, но вместе с тем и заинтригованная до крайности, чуя своим безошибочным нюхом горничной какие-то потрясающие новости. Да и не могли не сбить ее с толку распакованные вещи, которые я привезла из Парижа, все эти легкие платьица, коротенькие юбочки, прозрачное бельишко, трусики, колготочки паутинные. Застала я Зузю в тот момент, когда она рассматривала вечернее платье с разрезами по бокам, держа его на вытянутых руках, а лицо ее выражало одновременно восторг и ужас.

- Неужели, ясновельможная пани, теперь такое носят в Париже? - дрожащим голосом спросила она. - А что же под него надевается? Ведь ничего не поместится.

- Ничего и не надевается! - все еще раздраженная, буркнула я. - Для того и разрезы, чтобы голые ноги показать.

- Езус-Мария!

Бедная девушка так и села с размаху на пол, должно быть ноги подкосились, но не поверила барыне.

- Шановная пани шутить изволит над своей Зузей! Как такое возможно? Ведь ксендз с амвона всенародно проклятию предаст! А вот если изнутри хоть малость кружевец и кисеи... вот тут и тут... такой туалет получится! Только уж обтягивает слишком фигуру.

Пришлось мне взять себя в руки и не начинать процесс деморализации в современном мне обществе со своей горничной. Всем ведь давно известно - мнение о нас, господах, создает и распространяет наша прислуга. Поэтому приняв по мере возможности сокрушенный вид, я со вздохом сообщила Зузе, что в парижской моде произошли большие изменения, одновременно подумав, как там на самом деле с современной французской модой, ведь я знаю лишь, что будут носить только через сотню лет. Ну да ладно, Зузя пока в Париж не собирается. Значит, буду ей врать, но с умом. Решила: юбки укоротить, корсеты ликвидировать вовсе, турнюры прикончить без сожалений, ноги показать до колен, деликатно упомянуть о моде на загар и новые купальные костюмы, но к этому предварительно девушку подготовить.