По ту сторону черной дыры

– Пройдем, Жак, посмотрим на действо, – предложил Олег Палыч. Министр испуганно посмотрел на него.

– Не бойся, – засмеялся тот, – с опушки наблюдать будем.

Они вышли из рощицы, когда БТР уже остановился в метрах двухсот от замка, и солдаты начали спешивание. Гончаров взял в руки мегафон и принялся делать «последнее китайское предупреждение».

– Мы предлагаем вам подумать и сдаться! – орал он на французском в лучших традициях СС, – вам не сделают ничего плохого! В противном случае уже через полчаса мы разрушим ваш замок.

– Фигня какая! – сплюнул себе под ноги Жак, – они не знают, сколько это – полчаса.

– Тридцать минут, – ответил Булдаков, не отрываясь от бинокля. Министр скептически пожал плечами и устремил свой взор в сторону замка, откуда послышался смех и улюлюканье. Не наблюдая сколько-нибудь многочисленного войска, защитники Анжу всем своим видом выражали пренебрежение к угрозам Сергея.

В сторону БТРа полетели стрелы, но из-за большого расстояния втыкались в землю шагах в пятидесяти от нападающих. Это не бритские йомены, что со ста шагов попадали в монету, а дальность полета их стрел была около трехсот метров.

– Полагаю, это – ответ, – сказал Кимарин, – огонь!

Когда БТР произвел полный залп, замок почти лишился передней стены. Под камнем были похоронены наиболее рьяные защитники крепости, мечтающие окатить ненавистных славян кипящей смолой.

– Маленько не рассчитали эффект, – хмыкнул Ромащенко в паузе, пока установка перезаряжалась, – ползай теперь по развалинам. Пусть потом не отговариваются, что белый флаг куда-то затерялся.

Ушли ракеты со специальными капсулами в носовой части, в которых находился слезоточивый газ. Наполовину разрушенный замок окутало облачко белого дыма, а через некоторое время оттуда донесся кашель и вопли проклятий.

– Пора, – сказал Кимарин и надел противогаз. Остальная четверка последовала его примеру.

– Чего это они надевают? – спросил удивленный Жак.

– Намордники, чтобы не отравиться самим, – ответил Булдаков, не отрываясь от панорамы сражения.

Группа захвата уже шарила по уцелевшим помещениям замка. Найдя кашляющего и чихающего принца Генриха, Сергей Гончаров облегченно вздохнул. Трусливый принц оказался в числе живых – значит подполковник рассчитал все правильно. Парень ухватил светлейшее тело за шкварки и поволок его наружу.

Внизу уже парковались два грузовика, предназначенных для перевозки пленных. Сергей надел на будущего родственника наручники, и бросил глупое тело в кузов. Чертыхнувшись, он поспешил обратно в замок – газ рассеивался и, возможно, следовало ожидать некоторого сопротивления со стороны его защитников.

В кузове пара шустрых ребятишек: Плятковский и Абрамов – быстро проковали принца к скамейке. Так же спокойно и методично они поступали со всяким, кого им посылал Господь в образе бойца из группы захвата. Особо буйных угощали подзатыльниками и оплеухами.

– Кого ты припер! – заорали они, когда Латыш впихнул им очередного пленника.

– Брыкался сильно! – донесся голос из-под противогаза.

– Да ведь это – баба! – захохотал Славик. Васькины глаза стали больше иллюминаторов противогаза.

– Брыкалась сильно, – повторил он. Противогаз аж порозовел от смущения.

– Разбирайтесь сами! – буркнул Васек и ушел обратно.

Абрамов оглядел пленницу. Перед ним стояла лохматая и грязная девчушка лет семнадцати.

– Силь ву пле, мадемуазель! – галантно поклонился Слава и снял с нее наручники. Девица, изловчившись, пнула его в голень.

– Вали отсюда! – заорал он, взял ее за шиворот и выставил из кузова. Девушка погрозила ему кулаком и убежала.

– Нужно было ее… – таинственно начал Витек.

– Да ну, – отмахнулся Абрамов, – запах через респиратор чувствуется.

Пленных мужчин набралось двадцать три человека. Остальные стали жертвами артподготовки.

От Анжу до Парижа добирались почти сутки – дороги во Франко немногим отличались от довоенных советских. Такие «магистрали» Уинстон Черчилль называл направлениями.

Всех живых сгрузили у посольства, где их уже ожидал караул копейщиков и алебардистов. Пленные неуверенно топтались на одном месте и протирали воспаленные глаза. То один то другой время от времени прочищали горла; кашель стоял, как приемном отделении тубдиспансера.

Высмотрев в этой толпе принца Генриха, Сергей выволок его и сказал глядя сверху вниз:

– Что же ты, сука, наделал? Я ведь предупреждал: давайте по-хорошему – никого не тронем. А так и замок разрушен, и людей погибло сколько! А тебе, коровья морда, я лично все кости переломаю, если что-нибудь еще отмочишь! Я бы, на месте твоего брата, вздернул тебя.

Принц злобно глянул на него:

– Не зыркай! – предостерегающе сказал парень и поднес к светлейшему носу свой жилистый кулак, – не то я отправлю эту штуковину прогуляться по твоей отвратительной морде.

Гончаров не помнил, из какого кинофильма эта фраза. Но произнести ее стоило. Принц засопел.

– Ты не смеешь так со мной обращаться. Я – наследник престола!

– Да ну? – удивился Серега и, взяв Генриха за шиворот, приподнял его сантиметров на тридцать.