По ту сторону черной дыры

– Гостем нашей сегодняшней передачи является человек военный. Он посвятил свою жизнь служению Отчизне. Капитан Вооруженных Сил Республики Беларусь Олег Павлович Булдаков! – камера впустила в план физиономию гостя передачи и снова переключила свое внимание на ведущую.

– Олег Павлович! – обратилась к нему Воронина, – десяток лет назад вы и не подозревали, что избранная вами профессия станет столь непопулярной?

Булдаков строго глянул в радужный глазок; вот так запросто общаться с миром ему не доводилось. На ум пришла “One with a world” Кая Хансена.

– Никто не подозревал, – ответил он, осторожно выбирая слова из могучего русского языка, – дети спокойно спали, солдаты пели, народ шагал к заветной цели.

– Скворцы летели, – подхватила Светлана, – а как вы чувствуете себя, идя по своему городу в военной форме?

– Как чувствую? – переспросил Булдаков, – если плюс тридцать, то мне жарко, если минус тридцать – холодно. Чувства сильно не изменились. Зарплата в качественном отношении стала хуже. Я иду на работу, рядом идет на работу врач, учитель, мент. Слева на «Мерседесе» едет на стрелку бизнесмен, справа сидит бомж, сшибая на утреннюю опохмелку. Жизнь продолжается!

– Картина, в принципе, безрадостная. А как с личной жизнью? – Светлана намеренно задала этот вопрос, ибо сама была не прочь узнать на него ответ.

– Великолепно! Полгода назад любимая жена ушла, захватив сына, к более благополучному товарищу. С тех пор мой воинский дух окреп до чрезвычайности. Счастья им!

– Извините, если задела своим вопросом за больное, – смутилась Воронина.

– Вы же не знали…

Минут двадцать они мило беседовали, а когда эфирное время почти истекло она встала, жестом попросила сделать то же самое капитана и, взяв его за руку, объявила на все Великия и Малыя:

– На прощание я не стану желать счастья в личной жизни, ибо это будет нескромно с моей стороны. Дело в том, – продолжала она, разрумянившись, – что я решила принять предложение Олега Павловича и согласилась стать ему женой!

Половина юпитеров потухло, и передача закончилась. К ним бросилась вся студия.

– Поздравляю! – кисло сказал режиссер – плюгавый мужичонка с редкой бородкой. На его запястье нескромно поблескивал «Роллекс», за браслет которого он тут же ухватился, – нынче вечером, Светка, твой рейтинг подскочит до задницы Господа моего. Керосинскому за твое увольнение отдавят грыжу. Держите! – протянул он снятые часы Булдакову, – желаю счастья личной жизни, и всего-всего!

– Зачем! – начал отнекиваться тот, – это лишнее!

– Бери, кэптайн! – приказала Светлана, – Боря два года назад поклялся вручить этот «Роллекс» тому, кто завоюет мое сердце.

– В таком случае, – капитан с трудом застегнул браслет на запястье со щиколотку взрослой лошади, – благодарю за свадебный подарок!

– Чем собираешь заниматься? – полюбопытствовал звукорежиссер.

– Разве не слышал? – обернулся в его сторону Борис, – она едет в Минск. Ей в «Калыханке» место «тети Светы» предложили. Шампанское кто будет?

– Ау!!! – откликнулась студия.

Пировали до утра вместе с генеральным директором ЛТВ, который бросив все дела примчался поздравить бывшую сотрудницу. Утром Светлана поручила своему адвокату улаживать всяческие формальности, и они отправились напоследок погулять по Лосиному острову.

Вечером сели в поезд. Брачная ночь была проведена в плацкартном вагоне (билеты едва достали и на плацкартный) по соседству с «бригадой» цыган, чьи детки рыскали всю ночь по вагону в поисках забытых кошельков. Ни о каком таинстве говорить, конечно, не доводилось. Молодые сидели обнявшись на полке и до одури вглядывались то друг в друга, то в ночь, черневшую за окном. У капитана было на душе, как у новорожденного кролика: тепло, легко и непонятно.

«Убрал ли я квартиру перед отъездом?» – мучался он, – «сдал ли пустые бутылки, заправил ли кровать?» Но все тревоги оказались напрасными. Сослуживцы, узнав о свадьбе по телевидению, вышибли дверь его квартиры, а их жены привели все в божеский вид. Вставив новый замок, вся «верхушка третьего рейха» принялась готовить хлеб-соль и закуску к ней.

Светлана была ошеломлена, увидав, какая толпа встречает ее и Олега. Стало понятно, что «Россия – это не только Москва», но и еще кой-какие территории, к Родине приравненные. Им подарили огромный цветной «Philips», а начальник штаба бригады сунул в руку Булдакову новые ключи, шепнув не прощание, чтобы тот ничему не удивлялся.

Взглянув на новую дверь, капитан повернулся к своему старшине, который командовал двумя бойцами, приспособленными под переноску телевизора.

– В Эрмитаже сперли? – тот осклабился.

– Заходи, командир, не стесняйся!

– Кретины! – застонал он, глядя на панораму, а затем обратился к жене:

– Светик, ты только не подумай, что я какой-нибудь чистюля – это все подстроено!

– Что ты! – нежно проворковала та, – у меня и в мыслях не было. Я то знаю, что ты уши только по выходным моешь.

Булдаков зарычал. Бойцы поставили телевизор на пол, и ретировались под руководством старшины, который уходя сказал: