По ту сторону дороги

Резко оборачиваюсь на говорящего, насколько мне позволяют путы. Дмитрий. Мой Аполлон сидит на стуле и устало, но недовольно смотрит на меня. Это знакомое лицо вселяет в меня надежду.

— Дмитрий, здравствуй! — мне стало немного легче. — Что происходит? Помоги мне, пожалуйста!

В его глазах мелькает что-то новое для меня, пугающе холодное и отстранённое, и я с ужасом понимаю, что он не поможет, никто не поможет. Грудь сдавливают подступающие слёзы, но я сжимаю кулаки и сдерживаю их.

— Так вот где ты работаешь. На ОБ, значит, — я не смотрю на него, лучше не видеть этого лица, лучше изучать эти странные лампы, этот высокий потолок, они даже менее бесчувственны сейчас, чем он.

— Да, Лис. Уже давно. И я никогда даже и предположить не мог, что встречусь здесь с тобой при подобных обстоятельствах.

— Зачем я здесь?

— Ты знаешь.

— Нет.

— Ты укрывала беглого преступника и собиралась передать его пособникам. Не волнуйся, все они мертвы теперь. Их показания нам не нужны.

Меня обдаёт холодной волной. Так просто он говорит о чьей-то смерти, мне становится противно.

— Я ничего не делала, — последняя глупая попытка спастись.

— Не нужно, Лис. Не делай всё сложнее. Нам известно всё. Только я никак не могу понять, зачем ты так поступила? Я всегда считал тебя умной и главное думающей девушкой.

— Мне просто стало жаль раненого человека, — уже в который раз я повторила ту же фразу.

— Какая глупость! — в его голосе послышалось презрение, по крайней мере, мне так показалось. Как? Как Аполлон мог превратиться в такую гадюку?

— Ты сама виновата во всём, — продолжал Дмитрий. — А я просто делаю свою работу. Те, кто живёт в Пустоши — наши враги, и так будет всегда. Ничто не изменится, и мы защищаем Город от них. И это самое важное правило Объединений. Жаль, что ты его не поняла. Тебя допросят, а потом вынесут вердикт.

Он уже собирался уйти, но я воскликнула:

— Кто рассказал вам? Откуда вы узнали?

— Тот, кто помнит свой долг, и кто будет чтить его, несмотря ни на что. Трой поступил благородно, он спас и тебя, и всех нас!

Дмитрий вышел, а я начала задыхаться. Не верю! Трой не сдал бы меня никогда! Ложь! Бред! Невозможно! Меня захлёстывало от паники, слёзы лились сами по себе. И эта лампа светила прямо в лицо, словно хотела выжечь мои глаза, и этот её чуть гудящий звук, и это одиночество. «Трой! — я закричала почти неосознанно. — Трой! Где ты? Забери меня! Пожалуйста, забери меня!» Мне хотелось, чтобы он услышал мой вопль, пришёл и сказал, что всё будет хорошо. Внезапно дверь хлопнула, и на мгновение я даже поверила, что это он. Но я ошиблась.

— Потише, девочка, зачем же так надрываться? — худая женщина с обветренной сухой кожей, обтянувшей чуть вытянутое лицо, с чёрной копной волос, собранных в пучок, в строгом костюме и с чёрно-кремовой кошкой, следящей за мной голубыми глазищами, в руках. Домашние животные в нашем мире — признак богатства, их содержание требует невероятных средств. Я узнала эту женщину, все в Городе знали это лицо, но та всё равно представилась:

— Анна Сесилия Брон, — улыбнулась она, — руководитель отдела безопасности. Я немного пообщаюсь с тобой и затем сообщу тебе вердикт по поводу твоей дальнейшей судьбы.

Все её движения были изящны, говорила она плавно, но я знала, что лидер ОБ — это жёсткий и расчётливый человек, тот, кто и нужен на подобную должность.

— А как же суд? — вырвалось у меня.

— Ну, если это так принципиально, то считай, что ты уже на нём, — я сглотнула, а её улыбка так и продолжала раздражать мой взгляд. — Твоё имя Алиса Кастерли?

— Да.

— А вот и нет.

— Простите?

— Имена твоих родителей Эрик и Наоми Кастерли?

— Да.

— Неправда.

— Да о чём вы? Я не понимаю!

— Имя твоей сестры Саманта Кастерли?

— Да, но что...

— Очередная ошибка.

— Перестаньте!

— Только я могу тут что-то требовать, девочка. Лежи тихо и жди, когда я задам вопрос, — в её голосе послышались стальные нотки, и я поёжилась от дурного предчувствия. — У Эрика и Наоми Кастерли, бравых охотников Города, была только одна дочь — Саманта. А ты — другая кровь.

«Другая кровь!» — слова Сэм всплыли откуда-то из глубины памяти, то, как она кинула эту фразу мне в лицо. И вот сейчас то же самое. Я приёмная? Я не могу быть! Сестра и ша знали? Здесь все пытаются обмануть меня, здесь все пытаются меня уничтожить!

— Это ложь, — мой голос прозвучал уверенно.