По ту сторону фронта

Потом семилинейная лампочка осветила снизу его скулы, прямой нос, тонкие энергичные губы. На вид ему было лет тридцать, и сначала он показался мне необщительным, недоверчивым каким-то. Все как будто присматривался к нам. Пока я распоряжался насчет караулов и давал какие-то мелкие указания, пока на столе расставляли нехитрую крестьянскую снедь и наши партизанские запасы, он шепотом выспрашивал что-то у Анищенко и у Крывышко. И уже во время ужина, понизив голос, сделавшись еще серьезнее и строже, обратился ко мне:

— Вижу, что вы командир. Хочу поговорить.

— Говорите.

И он сообщил о подпольной антигитлеровской организации, охватывающей не только Жаденьские хутора, но и ряд других селений. Члены ее ведут разъяснительную работу, собирают оружие, готовятся к массовому выступлению, хотят создать сплошной партизанский район.

Это было для меня полной неожиданностью. Мы знали, что здешние жители, испытавшие все ужасы фашистского «нового порядка», ненавидят захватчиков и сочувствуют партизанам. Мы встречали людей, убежавших от немцев в лес, слыхали, что они собираются группами, но о такой широко разветвленной организации мы, конечно, и предполагать не могли. И уже если такая организация существует, нам надо немедленно связаться с ней. Как она возникла — эта организация? С кем она связана? Кто ею руководит?..

— Вы член партии?

— Нет, — ответил он, и при тусклом свете лампочки мне показалось, что смуглые щеки его, покрытые давно не бритой щетиной, покраснели. — Но я все равно коммунист.

— Как же это понять?

— А мы сейчас все за коммунистов. Немцы кричат, что они у нас всех коммунистов истребили, а коммунистов все больше становится. И еще больше будет. Их не истребить — силы такой нет. Но у нас есть и партийные: Леоновец, Нестерчук, Ососкало, который долго был в комсомоле. Они и организовали спилку.

— А где теперь этот Ососкало?

— Ушел с вашими людьми.

— С кем? Куда?

— Туда… — хозяин махнул рукой. — К Ковелю.

— Это что же — с отрядом Картухина?

— Кажется… Впрочем, я не знаю фамилии начальника. Такой молодой, здоровый.

— Ну а вы?

— Работаем… Но вы не сомневайтесь…

Он вытащил откуда-то из-под подкладки своего пиджака небольшой лоскуток белой материи и аккуратно разгладил его ладонями на столе. Это оказалось официальной справкой:

«Дана ця громодяныну Легкому Андрию в тим, що вин является членом пидпильной спилкы по боротьби против гитлеризма.

Керивнык Спилкы…»

И подпись, которую я не разобрал, но догадался: «Ососкало», и даже печать этого подпольного союза.

Я продолжал расспрашивать. Оказалось, что во всех селениях вокруг организованы такие же подпольные группы — и в Высоцком районе, и в Домбровицком, и в Столинском, и дальше… Назначены специальные связные. Из деревни в деревню, из деревни в деревню («по цепочке», как сказал Андрей Легкий) любую весть донесут они до самого фронта и, если надо, за фронт. Из Вилюни уже пошла туда группа, возглавляемая Нестерчуком. А в другую сторону — связь до Житомирской области, где хозяйничают партизаны Сабурова. Благодаря этой связи организация узнает, что делается на свете, и притом узнает довольно скоро, и может свою правду, советскую правду, противопоставить геббельсовской печати и геббельсовскому радио.

— Вот, например, вы, может быть, еще не слыхали, что на Центральном фронте началось наступление…

Должно быть, он нарочно приберег эту новость под конец.

— Какое наступление?! — Я чуть было не выскочил из-за стола. — Как вы узнали?

Легкий, довольный эффектом, который произвело его сообщение, показал помятую бумажку.

— Вот у меня записочка. Получил по цепочке от Сабурова — у них там есть радио… Слушайте. В последний час. Новый удар по противнику…

И прочел со всеми подробностями сообщение Совинформбюро о прорывах немецкой обороны восточнее Великих Лук и западнее Ржева.

«…Освобождено свыше трехсот населенных пунктов… Разгромлено четыре пехотных дивизии и одна танковая дивизия немцев… Противник оставил на поле боя до десяти тысяч трупов солдат и офицеров».

* * *

Мы задержались в Жаденьских хуторах до рассвета, а потом, чтобы не подвергать излишней опасности гостеприимных хозяев, ушли в соседний лес. Отсюда мы должны идти «по цепочке», сопутствуемые связными «Пидпильной спилки», и первым нашим проводником вызвался быть Андрей Легкий. Чтобы не возбуждать подозрений, он не пошел вместе с нами, а выехал позднее на волах, будто бы за сеном.

Дошли до Хочинских хуторов. Отряд расположился в лесу, а я с Легким и еще двумя товарищами отправился, в деревню: надо было познакомиться со здешними подпольщиками.

Хата, в которую привел нас Андрей, была небогата и неказиста, но встретили гостей радушно. Хозяйка вынимала из печи большой чугун только что сваренной картошки.

— Кушать будете?

Мы отказались.