По ту сторону ночи

Последний день пребывания у вулкана я посвятил изучению трещины, на которой он возник. Вернее, там была не одна, а две или три пересекающиеся трещины. Вдоль линии их пересечения и образовалась та зона слабости, по которой вырвались на поверхность вулканические силы. В районе самого вулкана и лавового потока эти разломы земной коры можно было угадывать только на аэрофотоснимках; на местности их' не было видно, так как они прикрыты лавой. Зато за пределами вулкана, на склоне гранитного цирка, главная из трещин резко бросалась в глаза, Граниты вдоль нее сильно раздроблены и смещены. Полоса дробленых пород круто уходит на вершину горы. Смещение, судя по высоте связанного с ним ступенчатого обрыва, превышает пятьдесят — шестьдесят метров.

Впервые в жизни приходится видеть такое яркое проявление современного сброса в земной коре. Геологи обычно имеют дело с явлениями неизмеримо более древними!

В тот же день Таюрский и Куклин отправились каждый со своим заданием в маршруты по окрестностям вулкана. Особенно интересным оказался поход Таюрского. Я поручил ему подняться на гребень цирка и обойти его кругом, измеряя высоты главных пиков и следя за наличием там рыхлых выбросов вулкана.

Легконогий Петя быстро дошел до вулкана и, обогнув его, стал подниматься по гранитам. Вскоре ему пришлось пересечь несколько снежников с крупнозернистым рыхлым снегом. На краю самого верхнего из них он еще издали заметил несколько темных пятен, приглядевшись к которым ахнул от восторга. Это было небольшое стадо горных баранов. Самки с ягнятами паслись на жесткой альпийской травке; тут же на снегу, спасаясь от комаров, лежало несколько молодых самцов, а на высокой скале стоил сторожевым изваянием великолепный архар с круто завитыми рогами.

Петя решил подобраться к стаду; правда, с ним не было карабина, зато он получил возможность поближе рассмотреть осторожных животных. Ему по приходилось еще встречаться с архарами, но от опытных охотников он много слышал об их удивительной чуткости и необыкновенно остром зрении. Подойти к горному барану на триста — пятьсот метров уже достижение; поэтому для охоты на них сейчас применяют оружие с оптическим прицелом.

Но все эти сведения не имели никакой ценности в наших условиях. Бараны подпустили крадущегося Петю метров на пятьдесят. Затем вожак стада, давно уже заметивший человека и нервно переступавший с ноги на ногу, тревожно вздернул головой и фыркнул. Все стадо не торопясь отбежало в сторону и выстроилось в одну линию на гребне горы. Ягнята жались к матерям; некоторые подлезали к ним под брюхо и, но страшась опасности, принимались сосать. Вся группа с необыкновенной четкостью рисовалась на фоне неба.

Петя отвернулся от этой захватывающей картины, плюнул с досады и, выйдя на водораздел, зашагал в обход гранитного цирка.

Пройдя с километр, он остановился отбить образец горной породы и записать показания барометра. К его величайшему удивлению, вся семья горных баранов была тут же. Они не только не отстали от Пети, но приблизились к нему на расстояние до семидесяти пяти — ста метров и теперь с любопытством прислушивались к стуку молотка.

Архары шли за человеком около двух часов, пока хорошая лужайка с сочной травой не отвлекла их внимание! По совести, я поверил Петиному рассказу лишь потому, что на собственном опыте убедился в абсолютной доверчивости здешних животных.

На следующий день, в понедельник 10 августа, мы собираемся в обратный путь. С вечера и почти всю ночь шел небольшой дождь. Утро оседает сыростью и туманом. Вулкан скрыт от глаз низко нависшей нелепой облаков.

Край лавового гребня, окаймляющего застывшее лавовое озеро

Вот он, вулкан, и клубящиеся над ним облака!

Конечная цель нашего путешествия — Анюйский вулкан. Вид с западной гранитной гряды

Трубчатая лава со дна лавового озера. Многочисленные отверстия образованы продувавшими жидкую лаву мощными газовыми струями

Прихотливо извивающиеся канатные лавы со дна лавового озера

К часу дня закончена сортировка и укладка образцов. Бонапарт снимает палатку и подвязывает ее к своему мешку. Все готово, можно трогаться. Но сговариваясь, мы садимся каждый на свои мешок и в молчании закуриваем. В этом моменте есть что-то печальное. Мы выполнили нашу задачу; нам некуда больше стремиться; подброшенный камень достиг зенита, ему остается только упасть, на землю. Как этому камню, нам остается только возвращение. Назад! Горькое слово! В любом случае «вперед» звучит радостнее.