По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

С нашей точки зрения целевая установка играет в сис­теме установочной регуляции деятельности роль установок смыслового и операционального уровней. Представление о подобной роли целевой установки по отношению к установкам других уровней базируется на трех следующих положениях, развитых в советской пси­хологии. К этим положениям относятся, во-первых, положение А.Н.Леонтьева о действии как об основной единице деятельности, в которой находят свое воплоще­ние как мотивы, так и операции. Вторым положением яв­ляется положение Н.А.Бернштейна (1947) о том, что осознаваемая афферентация всегда занимает ведущий уро­вень в управлении движениями и выступает, пользуясь образным сравнением Н.А.Бернштейна, в роли дириже­ра, вовлекающего в игру черновые уровни управления. Третье положение — это представление А.С.Прангишвили об установке как об «общем конечном пути». «Установ­ка, — пишет А.С.Прангишвили, — это «общий конечный путь», вбирающий в себя системы перманентных диспо­зиций и определяющий, в конечном счете, ориентацию выявляющейся активности» (, 1972, с.5). Учитывая эти три положения, можно сказать, что целевая установка всегда является актуальной установкой, и в ней как бы сфокусированы установки других уровней. Проил­люстрируем это положение на простом примере. Увидев на улице симпатичную незнакомую девушку, молодой человек хочет подойти и познакомиться, но в его круге такой поступок будет расценен как неприличный. В этой ситуации действует несколько установок, между которы­ми складываются определенные отношения. Прежде всего это целевая установка, проявляющаяся во вполне осоз­нанном намерении молодого человека познакомиться с девушкой. Она актуализирует, с одной стороны, различ­ные операциональные социальные установки, усвоенные в прошлом в виде социальных норм поведения в подобных ситуациях, с другой стороны, она приводит в действие смысловую установку, выражающую реальное отношение молодого человека к вставшей перед ним цели. В зависи­мости от смысловой установки фиксированные социаль­ные установки могут либо блокироваться, и тогда молодой человек решится подойти к девушке, либо реализоваться в действии, и тогда он пройдет мимо. Описанная ситуа­ция, конечно, упрощена, но благодаря такому упроще­нию в ней удается увидеть, как установки других уровней под влиянием целевой установки вплетаются в контекст действия и определяют его ориентацию. Интересно отме­тить, что еше Л.С.Выготский указывал на вовлеченность моральных установок в процесс образования намерений. Критикуя К.Левина за недооценку роли различных уста­новок человека в образовании намерений, он писал: «Мы, взрослые, гоже не можем образовывать любые, произ­вольные бессмысленные намерения, такие, которые про­тиворечат нашим основным установкам и моральным взглядам. Если же взять широкую группу тех действий, которые не вступают в конфликт с нашими установками, то лишь в их отношении мы образуем любое намерение» (, 1960, с.360).

Заговорив о «фокусирующей» функции целевых уста­новок по отношению к установкам других уровней, мы неминуемо наталкиваемся на вопрос о связи целевых и операциональных установок. Целевые установки относят­ся к числу актуальных нефиксированных установок. Они возникают при наличии цели в определенной ситуации и уступают свое место другой целевой установке, когда выз­вавшая их цель достигнута. Реализуясь в действии, целе­вые установки не исчезают бесследно, а претерпевают ряд изменений и продолжают существовать как готовности к повторной актуализации, пробуждающиеся при повторе­нии тех условий, в которых они возникли. Описывая судьбу актуальных нефиксированных установок, Д.Н.Узнадзе отмечал: «Старая установка продолжает свое существова­ние в определенной качественности установок настояще­го» (, 1940 — цит. по 1971, с.21). Эта глубокая мысль создателя теории установки закономерно приводит к постановке следующих вопросов. Какого рода изменения происходят при переходе актуальной установки в хроническое состояние? Какие отношения складывают­ся между актуальными нефиксированными установками, или, как их называют иногда в школе Д.Н.Узнадзе, «ус­тановками на будущее», и реализовавшимися установка­ми — «установками на прошлое»? Исследование этих отношений представляется особенно актуальным в связи с тем, что указание на существование отношений между «установками на будущее» и «установками на прошлое» принимается рядом исследователей за одно из основных отличий понимания установки в школе Д.Н.Узнадзе от концепций установки в зарубежной психологии (см., на­пример, 1973). В западных концепциях установ­ки вообще нет вопроса об отношениях между «установками на будущее» и «установками на прошлое».