По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

При решении вопросов о месте и функции установки в деятельности субъекта открываются два возможных пути исследования. Один путь — это путь подробного рассмот­рения представлений о природе установки и ее роли в регуляции поведения, накопленных в истории экспери­ментальной психологии. Встав на него, мы сразу же обре­таем под ногами твердую почву в виде хронологической оси, придерживаясь которой и последовательно отвечая на вопросы «что? когда? кто?» можно добраться из глубо­кой истории до современных представлений о природе установки. Но в данном случае при таком, казалось бы, надежном подходе возникают серьезные трудности, так как значение, вкладываемое различными исследователя­ми в понятие «установка», очень широко варьирует по своему содержанию, и термин «установка», взятый сам по себе, не может служить надежным ориентиром при анализе истории проблемы установки. Для того чтобы по­казать эластичность и чрезмерную перегруженность поня­тия «установка», достаточно привести длинную вереницу терминов, нередко рассматриваемых в качестве синони­мов этого понятия и отражающих в концептуальном ап­парате различных направлений многообразные проявления установки как состояния готовности к реагированию: ус­тановка (Einstellung или set), поза, ожидание, намерение, нервная установка, подготовительная установка, мотор­ная установка, сенсорная установка, установка сознания (Bewusstseinslage или conscious attitude), предиспозиция, детерминирующая тенденция, целевая установка (goal set), заданная установка (Aufgabe или task-set), квазипотреб­ность, информационная модель, вероятностное прогнози­рование, антиципация, гипотеза, схема, валентность, вектор, функциональная фиксированность, доминанта, акцептор действия, ригидная установка, социальная уста­новка (attitude), ценностная ориентация, черта, установ­ка личности и т.д. Этот и без того внушительный ряд терминов, связываемых с проявлениями установки, про­должает расти, но обилие терминов не должно заслонить два противоположных полюса понимания природы уста­новки, сложившихся в современной психологии. На одном полюсе — сведение установки к феноменам иллюзий, обусловленных фиксированной установкой. На другом полюсе — рассмотрение установки в качестве одного из центральных психологических понятий. Среди сторонни­ков второго, расширенного понимания установки мы ви­дим, например, некоторых социальных психологов, которые одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок (см. об этом: 1935;

1968; 1968). Расширенного пони­мания установки придерживаются также исследователи, сближающие понятие установки с такими понятиями, как «образ потребного будущего» и «акцептор действия» (см., например, 1966, 1971), информационная мо­дель ( 1967), схема ( 1962;

1961), гипотеза ( 1957), черта личности

1935). Эти термины высвечивают разные стороны психической реальности, обозначаемой понятием «установка». Но в ка­ком соотношении находятся фиксируемые этими терми­нами разные аспекты установочных явлений? Какая из двух полярных интерпретаций явления установки отвеча­ет действительности? Эти вопросы представляют самосто­ятельную задачу исследования, решать которую можно только в том случае, если уже выработан свой взгляд на природу установочных явлений. Эта задача должна решать­ся не до решения проблемы о месте установки в структу­ре деятельности, а после такого решения. Тем не менее, именно с ней в первую очередь встречается исследова­тель, избравший исторический путь анализа. В связи с этим мы отказаться от чисто исторического хода анализа проблемы о месте и функциях установочных яв­лений в деятельности субъекта.

Второй путь решения проблемы о месте и функции установки в деятельности субъекта — это путь анализа современного состояния представлений о явлении уста­новки. Пойдя по этому пути, мы попытаемся с позиций теории деятельности проанализировать основные положе­ния теории установки Д.Н.Узнадзе и через этот анализ прийти к разработке представлений о конкретных психоло­гических механизмах тенденции к сохранению направлен­ности движения деятельности. Этот путь и определил в конечном итоге общую композицию нашего исследования.