По ту сторону зеркала

— На окраине, сейчас на карте покажу. — Алексей завозился с мышью, на экране возникла карта города. Набрав на клавиатуре адрес, он еще несколько раз щелкнул, масштаб увеличился.

— Это почти у Парголова. Оп-па! А домика-то нет уже!

— Как нет, вот же он! — Надя указала на монитор.

— Карта январская, а я буквально месяц назад там проезжал, заметил — снесли бараки. Действительно, торчали там, как бельмо на глазу, деревянные кривые-косые домишки. Я думаю, в них сто лет никто, кроме бомжей, не жил.

— Точно эти дома? Ты не ошибаешься? — спросил Фаина Абрамовна своего воспитанника.

— Баба Фаня, вы же знаете, я к матери в Чухляндию по десять раз в год мотаюсь, Выборгскую трассу знаю, как свои пять пальцев. Напротив этих домов Рыбинская стройбаза, вот она на карте. Никакой ошибки нет.

— Что же мне теперь делать? — спросила Надя растерянно.

— Не знаю, адресная база — новее нет, даже в милиции.

— Не выдумывай, Леша! Если человека выселили из барака — значит, другое жилье предоставили! И где-то эти сведения должны быть. Надя, — Фаина Абрамовна обернулась к девушке, — но ведь отец должен знать, куда переехала его дочь, а его адрес имеется. Бульвар Красных зорь — это где-то возле «Ломоносовской». Никогда там не бывала… Хотя, помнишь, в «Гиперболоиде» у инженера Гарина была лаборатория на Бульваре Красных зорь?

Надя читала роман в юности, потом смотрела замечательную экранизацию с Евстигнеевым и Белявским, но никакого бульвара не помнила.

Леша уже набил на клавиатуре нужный адрес.

— Точно, у «Ломоносовской». Вот метро. Идете по Бабушкина, пересекаете Ивановскую, следующий перекресток — бульвар. Вот дом пять, значит, вам направо. Понятно? Погодите, я распечатаю.

Через минуту у Нади в руках был фрагмент карты. Сверху Леша приписал номер дома и квартиры.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Умница, Лешенька. Ты нам очень помог, — Фаина Абрамовна чмокнула с макушку юного соседа.

— Славный парень, — рассказывала она Наде в своей комнате. — Его мать пять лет назад вышла замуж в Финляндию, Лешке тогда шестнадцать было. Он уезжать отказался, без языка — разве там выучишься? Остался парень на моем попечении. А мне только в радость, что не уехал. Я ведь его вот такого помню. Рита — мать-одиночка, и можно сказать, что я больше нее с мальчишкой возилась. Но она тоже молодец! До сих пор деньги парню высылает, хотя он уже сам зарабатывает, и одевает его, и приезжает по несколько раз в год…

Надежда кивала, думая о своем. Она боялась встречи с отцом, и даже не хотела ее. Вера ни в чем не виновата, конечно, она обрадуется, увидев сестру, о существовании которой, скорее всего, не подозревала. А отец?.. Человек, по своей воле отказавшийся от одной из дочерей, разлучивший навсегда двух самых близких людей на свете — сестер-двойняшек?.. Будет ли он рад, когда Надя появится на пороге его дома? Да и сама она, после всего, что рассказала бабуля, сможет ли полюбить этого человека?..

— Ты не хочешь встречаться с отцом? — будто прочитала Надины мысли Фаина Абрамовна.

— Не знаю, боюсь, наверное, — пробормотала Надя, все вертя в руках распечатанный план.

— Детка, — старушка присела к ней на диван, — не надо осуждать Сонечку за то, что она сделала. Она пережила столько, что не дай бог никому! Возможно, твой отец работал в КГБ, ну и что? Президент тоже там работал… Все равно, кем бы он ни был, он остается твоим отцом. Если рассудить — то, что они с бабушкой вас поделили, было разумно и гуманно. Конечно, плохо, что разлучили на всю жизнь, но, насколько я поняла, в этом виновата только Сонечка со своей принципиальностью.

— Да, тетя Фаня, я поеду к нему. В конце концов, это единственная возможность узнать, где живет сестра.

— А может, ты ее прямо там и встретишь!

Около пяти Надя стояла перед квартирой номер семьдесят. Фаина Абрамовна предлагала поехать позже — вдруг никого дома нет, но она не могла больше терпеть.

Дверь на звонок открыла немолодая женщина. Несмотря на теплую погоду, она была одета в черную кофту и юбку. Увидев Надю, она зло сжала губы, на глазах показались слезы.

— Явилась! — крикнула она с надрывом. — Отца три месяца как похоронили! И пятнадцати лет не прошло — решила навестить! Его нет больше, и нечего тебе здесь делать!

Надя была ошарашена таким приемом. Ее приняли за Веру? Отец умер?..

— Простите, пожалуйста… — пролепетала она. — Я… я не Вера…

Женщина пристально вглядывалась в Надино лицо.

— Я Надежда Белоцерковская. Вот, — порывшись в сумочке, Надя протянула паспорт.

Хозяйка квартиры молча перелистала его и вернула.

— Проходи, — сказала она совсем другим тоном. — Давай на кухню, я в комнатах не курю.

Женщина нервно схватила со стола сигареты, закурила, запоздало предложила и Наде, та отрицательно покачала головой.

— Присаживайся, — кивнула хозяйка на угловой диванчик, сама пристроилась на стуле возле открытого окна. — Значит, ты — Надя, Веркина сестра? А я Алина Сергеевна, жена, то есть вдова твоего отца. Володя умер пятнадцатого марта…

— Он болел?

— Третий инфаркт. Сестричка твоя постаралась…