Сергей Мякин

ПО ТУ СТОРОНУ ЖАНРА

«Надо посмотреть, заменили ли перегоревшую лампу в люстре, а то будет некрасиво, если одна не горит. Или это излишняя недоверчивость с моей стороны, ведь Джон — хороший слуга и всегда аккуратно выполняет все поручения… Нет, ведь два месяца назад он забыл сообщить мне о важном звонке из офиса. Все-таки пойду проверю, что мне стоит пройтись по лестнице и коридору, зато я буду уверен, что эта лампа не омрачит мой юбилей», — думал сэр Джеральд Мэллори, оторвавшись на минуту от светской беседы с пришедшим первым кузеном Малкольмом, осматривая по пути, ровно ли уложен ковер и аккуратно ли висят картины на стенах, и предвкушая предстоящее торжество, полное поздравлений, приятных бесед, изысканных яств и нежных коллекционных вин. Вместе с тем какой-то частью своего сознания он не переставал удивляться, почему идея пойти в столовую пришла в его голову минуту назад столь внезапно, что он даже вздрогнул от приступа безотчетной тревоги и

…или ему это только показалось…

лишь в следующее мгновение трезво задумался об этой достаточно пустяковой проблеме, как будто просто нашел рациональное обоснование какому-то неясному потустороннему зову. Впрочем, его настроение всё больше улучшалось, потому что портреты и пейзажи были расположены идеально, так же как и роскошное ковровое покрытие, приятно обволакивающее ноги и полностью поглощающее звук шагов.

Зал должен был быть пустым — стол уже накрыли, а гости только начали собираться, и звать их на торжественный обед предполагалось не раньше чем через полчаса, однако…

В первый момент Джеральд даже не особенно удивился, увидев женщину с бокалом в руке, в следующую секунду не поверил своим глазам, а потом…

Всё стало ясно и прозрачно — лампы в огромной люстре горели исправно и ярко освещали её, застывшую от удивления и испуга во главе стола с его, сэра Джеральда Мэллори, бокалом в одной руке, и каким-то маленьким пузырьком в другой, и это была не горничная, проверяющая сервировку стола, а…

«Анна, что ты здесь делаешь?» — хотел сказать сэр Джеральд своей супруге, но эта естественная фраза осталась невысказанной, загнанная обратно в горло пронзительной мыслью, ураганом пронесшейся в голове: «Всё ясно как божий день. Она… нет, точнее, они решили меня отравить, потому что… потому что я видел, какими взглядами она обменивалась с Малкольмом еще при прошлой встрече, но не придал этому значения, точнее, просто не захотел

это видеть, а теперь она боится, что я всё знаю, разоблачу ее, разведусь и лишу наследства… А сейчас у нее беспроигрышный вариант — конечно же, Малкольм будет уверять следователей, что она беседовала с ним и никуда не отлучалась, а все подозрения падут на слуг и моего беспутного сына, которого я заставляю учиться и жестко ограничиваю в расходах на его бесконечные загулы и тусовки».

Анна смотрела на него странным взглядом, в котором смешивались и причудливо чередовались страх, злоба, ненависть, растерянность, отчаяние, отрешенность и… любовь — то самое чувство, в ласковых волнах которого они купались все долгие годы совместной жизни, лишь изредка прерываемое мимолетными ссорами и, казалось, начавшее слегка остывать лишь в последние месяцы. Джеральд застыл в замешательстве, охваченный шелестом обрывков душераздирающих мыслей «Схватить… позвать слуг… позор… сорванное торжество… одиночество и пустота… кошмар… как я всё это переживу… или мне это мерещится… возможно, она просто… и это не то, что я думаю… не яд, а… что? Нет, что же еще? Все просто и логично… нет, ведь её лицо… я же её люблю, а она… не знаю… что делать?»

В глазах потемнело, голова закружилась, и через несколько мгновений, на которые сознание подернулось серой пеленой и одурманивающим звоном в ушах, он обнаружил, что…

(Анна исчезла, забрав его бокал. Джеральдне нашел в себе сил броситься за ней и, сделав несколько нетвёрдых шагов, тяжело опустился на свое место во главе стола и с минуту неподвижно сидел, обхватив голову руками.