По велению Чингисхана

– К-хм… хм… – почему-то несколько раз кашлянул с сомнением Сиги-Кутук, и опять нельзя было понять, соглашается он с этим или нет.

Старик только потом понял, что Сиги-Кутук и сам в то время и в том месте находился в трудном положении, потерпев поражение от сарацинов. Разведка и боевое охранение не успели сообщить о нападении вовремя, и пришлось спасаться бегством, при этом были понесены большие потери…

– Это первое. А насчет обвинений Тохучара в том, что он своими действиями заставил Мелик-Хана, собиравшегося якобы перейти на нашу сторону, выступить против нас… нет, я думаю, что это в корне неверно. Как, между прочим, и с Курбаном. Нельзя обвинять человека на основе одних предположений, принимая за действительность чей-то вымысел или чье-то желание… Мало ли чего мы желаем? Человек должен отвечать только за совершенное им…

– Да?.. К-хм… К-хм…

Кажется, больше ответить ему было нечем.

Глава двадцать седьмая

Спасти Курбана

«Честно говоря, мне кажется, что в предыдущие века не преувеличивали, говоря, что дух избавился от демонизма, а человечество, развивая науку и технологию, приближает себя к опасности одержимости. И действительно, архетип духа может служить и добру, и злу, и это не зависит от свободного выбора, т. е. сознания человека; добро может обратиться и во зло. Худший грех человека – его бессознательность, но ему потакают с превеликим усердием даже те, кто должен служить человечеству как его учителя. Когда же мы перестанем воспринимать человека по-варварски и со всей серьезностью начнем искать пути и средства к освобождению его от одержимости и бессознательности и выполним тем самым наиболее важную задачу цивилизации? Неужели мы не в состоянии понять, что все идущие извне исправления и усовершенствования не касаются внутренней природы человека, и что в конечном итоге все зависит от того, есть ли в обладающем наукой и техникой человеке ответственность или нет. Христианство указало нам путь, но как свидетельствуют факты, оно проникло недостаточно глубоко. Какие глубины отчаяния должны открыться взору ответственных мировых лидеров, чтобы они наконец сами смогли удержаться от соблазна?»

Карл Густав Юнг, «Душа и миф»

После разговора с Сиги-Кутуком старик окончательно понял, что положение усугубилось. Эту мысль подтвердил и купец Махмуд:

– Друг мой, если уж на то пошло, этому Чагатаю, Сиги-Кутуку или же старику сурджуту, который тоже является членом Верховного суда, на самом деле безразлично, виноват по-настоящему твой воспитанник или нет. Для них: нашелся повод – и все. Привязать к ответственности твоего Курбана, значит лишь дать острастку для всех других высокопоставленных тойонов, предупреждение, что будет с каждым так же, если они осмелятся нарушить хоть одну букву Джасака, короче, чтоб они знали свое место и всегда помнили об ответственности… Видимо, ради этого они готовы принести твоего несчастного мальчика в жертву.

– Нет, погоди, а как же тогда правда, Господь Бог? Если не считается, не принимается во внимание, где правда, а где ложь, что правильно, а что нет, тогда ради чего мы?!. – у Аргаса потемнело в глазах, что кто-то другой так точно угадал все его затаенные мысли, его догадки, а, значит, так и есть на самом деле. В ярости он вскочил с места, а правая рука потянулась к левому боку, к рукояти сабли. – Да я!.. Я…

– Успокойся, успокойся, почтенный! Я-то в чем виноват? – купец грустно улыбнулся и, обняв старика за плечи, усадил обратно. – Если насчет Бога, то возьми хотя бы пример приношения в жертву агнца… В чем же он может быть виноват? Точно так же, наверное, требуется жертва настоящая, то есть невинная, чистая, безгреховная… Каким является Курбан.