По велению судьбы

— И это все? А как же чувства? Привязанность? Нежность? Неудивительно, что Алессандро в отчаяние приходил от твоего отношения к женщинам!

Лицо Георгия мгновенно побелело от сдерживаемой ярости. Мария, не менее шокированная собственным поведением, опустила голову. Каково любить такого подонка? Это же холодное бесчувственное животное! Он цинично признается в том, что от женщины ему ничего не надо, кроме удовольствия!

— Не вижу в таком взгляде на вещи ничего ужасного.

— А как же любовь?

— Я никогда не любил… И в любовь не верю! Если хочешь, поговорим о похоти, о вожделении…

— Довольно для одного дня! Ты достаточно низко пал в моих глазах!

Мария схватила нож и вилку и сделала вид, что ест. На Георгия она не в силах была смотреть. Он никогда не любил? А как же Сильвия? Может, он просто не умеет распознать любовь?..

Тут взгляд ее остановился на белоснежной салфетке, на которой лежало… Девушка со стуком уронила вилку и, схватив дрожащими пальцами перстень Казорати, прошептала:

— Почему ты мне его возвращаешь?

— Ты мне льстишь. Я только выполнил обязанности курьера. Ты забыла его в Милане.

— В последний раз я видела это кольцо в моей шкатулке…

— Ошибаешься. Джулио нашел его на подоконнике в кухне.

Зардевшись, она надела кольцо с изумрудом на палец.

— Не помню, чтобы оставляла его там… Я была уверена, что спрятала его в шкатулку! Прости, что обвинила тебя в краже… — прошептала она.

— Кстати, твой друг сознался, что газетная статья — его рук дело.

— Нет!

Глаза Марии полны были невероятной боли. Георгий же с ледяным спокойствием наблюдал за ней.

— Знаешь, ты поразительно наивна! У парня в руках были сведения, стоившие немалых денег, и он…

— Не верю… Не может быть!

— Он сам мне в этом сознался! А теперь настала моя очередь просить у тебя прощения: ведь я подозревал тебя.

Мария уронила голову на руки.

— Это не имеет значения.

— Для меня имеет, — спокойно ответил Георгий. — Я ошибался в тебе. Но зачем было уверять меня в обратном?

Мария глотала слезы.

— Я… я…

— Словом, ты готова на все, чтобы защитить человека, который без колебаний тебя предал! — с презрением бросил ей в лицо Георгий.

— Что-то не хочется есть… — пробормотала она, вставая из-за стола, и вышла из комнаты.

Как больно было сознавать, что Джулио предал их дружбу! Да, Мария всегда знала, что еe приятель падок до наживы, но ведь дело его процветало! Проходя мимо комнаты, где суетились какие-то люди, устанавливая офисное оборудование, она налетела на облаченную в униформу служанку. Не извинившись, с глазами, полными слез, Мария вышла из дому.

Даже тут царила суета… Она опрометью кинулась в сад, ища уединения, словно раненное животное. Из груди ее вырвались глухие рыдания. Прислонившись к стволу дерева, Мария закрыла лицо ладонями, и тут сильные руки легли ей на плечи. Дрожа всем телом, девушка обернулась.

— Не бойся, маленькая моя… это я, — раздался шепот Георгия. — Я знаю, как больно, когда тебя предают…

— Ведь это был единственный в мире человек, которому я верила… кроме Алессандро, — прошептала Мария, не в силах больше сдерживать слез, которые градом катились по ее лицу.

Георгий сделал попытку отнять ладони от ее лица, но она повернулась к нему спиной.

— Ты давно знаешь Джулио?

— С тринадцати лет… До того как узнала, я боялась его больше всех мальчишек в приюте…

— В каком приюте?

Мария горько усмехнулась.

— Когда мамы не стало, отчим отдал меня в приют.

— Почему? — изумился Георгий.

— Потому что я не была ему дочерью! Только после женитьбы он узнал, что мама в положении…

— Но он же не бросил ее… Почему не развелся с нею сразу?

Мария стиснула зубы. Куда уж проще… Уго Перетти был единственным поклонником матери, который имел серьезные намерения. Он умолял ее выйти за него еще до того, как Паола уехала в Рим подыскивать место секретарши. Когда же, вернувшись, дала согласие, он был настолько счастлив, что не стал доискиваться причин. Мать рассказывала ей об этом не раз, пытаясь убедить Марию в том, что было бы глупо надеяться, что он сможет относиться к ней так же, как к своим двум сыновьям…

— Отчим любил маму, но так и не смог примириться с ее поступком… — с трудом выговорила Мария. — Она родила ему двух мальчиков, но когда ее не стало, перестал делать вид, что я…

— Сколько лет тебе тогда было?

— Девять. Я переменила множество приютов, отовсюду сбегала, заслужила репутацию «трудной девочки»… В последнем приюте жили именно такие дети.

— Включая Джулио?

— Да. Его сестричку удочерили, но охотников взять в семью мальчика-подростка так и не нашлось… Послушай, я не хочу об этом говорить…

И Мария пошла прочь. Ей было не до того, чтобы размышлять, с какой стати она вдруг разоткровенничалась с Георгием, выложив то, что его абсолютно не касалось…

— Ты и вправду любишь эту алчную обезьяну! — гневно бросил ей в спину Георгий. — А подонок готов торговать тобой на каждом углу!

Мария вздрогнула как ужаленная и обернулась.

— Как ты смеешь так говорить?

— Он швырнул тебя в мои объятия! Разве он думал о том, что я за человек? Или о том, что будет с тобой после?

— Но он и представить не мог… не мог…