По Верхней Масловке без спешки

Нельзя «смотреть на» кого-либо, как «рассматривать» кого-либо, равно как нельзя рассматривать кого-либо, как смотреть на кого-либо. «Он рассматривал жену, как рассматривают незнакомку» – вот и вся недолга.

«Весь этот загадочный обмен представлялся Нине туром старинного менуэта: роскошный трехкомнатный кооператив уплыл в туманное отдаление, там распался на две и одну, обернулся тремя коммуналками… и в конце концов из… хитросплетения обменов выплыл к Нине этот обломок, за который она и уцепилась помертвевшими руками…» (81-я, 82-я стр.)

Заметим, что Нина менуэтами никогда не увлекалась, не по этой она части, она переводчик с испанского языка. Автор наделил ее невероятной образностью восприятия действительности. Судите сами: чтобы усмотреть в обмене кооперативов, коммуналок и прочих квартир разного достоинства что-либо, напоминающее «старинный менуэт», в котором пары – всего то! – иногда менялись партнерами, надо иметь весьма изощренное воображение. Посмотрите, что у нас с вами творил «трехкомнатный кооператив», главный герой, так сказать, менуэта. Уплыл черте куда, затем распался, после обернулся (оборотень, не иначе!) и в итоге откуда-то выплыл.

«… из … хитросплетений обменов выплыл к Нине… обломок…» Кажется, в воображении своем автор не отстает от героини. «Хитросплетение обменов» у него – прямо пучина морская, из которой «выплывает… обломок». Морская тема близка автору. Вспомните хотя бы «обломки кораблекрушения» на 74-й странице. Там их было много, и они всплывали, когда им вздумается, а здесь обломок один и он «выплывает». Там они были обломками воспоминаний, а здесь обломок – однокомнатная квартира, за которую Нина «уцепилась помертвевшими руками». Почему «помертвевшими»? До настоящего момента автор ни разу не обмолвился о том, что у Нины серьезно нарушено кровоснабжение верхних конечностей.

«Судьба столкнула их в трамвае…» (84-я стр.)

Речь идет о героях романа Матвее и Нине. Судьба, по версии автора, «столкнула» их в трамвае, не в буквальном, разумеется, смысле. Правда, сталкивают людей обычно лбами. Судьба же этим старается не заниматься, даже в переносном смысле: для знакомства она сводит людей.

«Она висела над могучим невозмутимым дядькой в затертой тирольской шляпе с двумя эфирными перышками на боку. Дядька величественно смотрел в тряскую книгу. Нина сверху заглянула в страницу. «Ложись, Роза, – сказала мать. – Ложись и отдохни. Тебе нужно обсохнуть…». (84-я стр.)

Далее, сразу же после знакомства с Розой из тряской книги, Нина увидела в трамвае Матвея.

«Дядька», над которым «висела» Нина, был незнакомым ей человеком и просто ехал в трамвае. То, что дядька был «могучим», наверное, можно было увидеть, «вися» над ним. Но вот загадка: как она узнала, что он «невозмутимый»? Может быть, пассажиры в трамваях всегда невозмутимы? И как Нина умудрилась, глядя на дядьку

сверху, определить, что он «величественно» смотрит вниз в книгу? С какой стати он делал это величественно? Может быть, величие распирало дядьку оттого, что у него на голове была тирольская шляпа и из нее торчали перья? И даже если бы она видела его глаза, как бы она распознала в них величие? Хотя со способностями как у Нины возможно многое. Например, совсем рядом на 82-й странице обмен московских квартир представлялся Нине старинным менуэтом.

А почему у незнакомого «могучего невозмутимого дядьки» с «величественным взглядом» книга мелко тряслась? Может быть, он злоупотреблял спиртным и был с бодуна без опохмела? Или, может быть, на рельсы по всему маршруту трамвая хулиганы насыпали мелкой дроби?

Теперь вспомните, читатель, как ранее Нина «глядела в

холст» на 22-й странице, а на 74-й – старухе «слова приходили в ум». Здесь же, на 84-й, «Нина… заглянула в страницу», видимо не осознавая того, что «заглядывают в книгу», а «смотрят на страницу» – и никак иначе.