По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

В холодном и влажном тумане мужчины медленно шагали по Дроттнинггатан, или улице Королевы, к церкви Адольфа Фредерика. Пухлые щеки барона разрумянились на холоде, а крошечные капельки росы оседали на его высоком лбу, пока он рассказывал Андре о своем стремлении исследовать Антарк-тиду – единственный в то время не изученный континент.

– Я не раз подумывал использовать привязанные воздушные шары для полярной разведки, – сказал Норденшельд. – Думаю, они могут пригодиться для проведения наблюдений, обследования местности при составлении карт и многого другого.

Барон изложил свою теорию, в соответствии с которой из-за трудностей с приземлением в Антарктиде воздушные шары можно было использовать для переноса экспедиции со всем участниками и оборудованием через ледяной барьер, окружающий большую часть континента, с уровня моря на шельфовый ледник.

Услышав, как старейшина шведских исследований рассуждает о преимуществах полетов на воздушном шаре, Андре воодушевился. Дождавшись возможности вставить слово – Норденшельд сделал паузу, чтобы протереть маленькие круглые очки в тонкой оправе, – Андре озвучил свой план.

– Я хочу попробовать пролететь над Северным полюсом на воздушном шаре, влекомом ветром, – неожиданно заявил он. – Кажется, никто еще не использовал великолепную систему постоянно дующих ветров, которая может переносить гигантские воздухоплавательные аппараты с грузом и пассажирами. Я много раз летал на шаре «Свеа», который год назад заказал у лучшего французского производителя, и считаю его прекрасным транспортным средством.

Норденшельд опешил, услышав неожиданный энтузиазм в голосе Андре. Всего несколько минут назад Андре говорил очень сдержанно, как и подобало главному инженеру Патентного бюро на выступлении перед Шведским обществом антропологии и географии. Теперь он глотал слова, как влюбленный подросток.

– Я понимаю, как дуют ветра и как влажность и температура влияют на полет, и знаю, на что я могу рассчитывать, фотографируя и ведя наблюдения практически с любой высоты, – продолжил Андре. – Я летал на шаре много раз, но для меня эти полеты были не спортивными мероприятиями и не увеселительными прогулками, а исключительно научными экспериментами с целью определить, как далеко я смогу улететь и насколько точно буду придерживаться курса.

Норденшельд прежде не слышал, чтобы человек с такой страстью говорил о столь неодушевленном предмете, как воздушный шар, но для Андре «Свеа» и воздухоплавание превратились в одержимость, которая не оставила в его жизни места ни для чего другого, за исключением любви к матери.

– Однажды я летал два с половиной часа, за которые преодолел сорок километров и поднялся на высоту четыре тысячи метров, – сказал он Норденшельду. – Представляете, даже там, наверху, я отлично слышал лай собак.

Норденшельд взглянул на крупного мужчину, стоящего перед ним, с некоторой долей скепсиса. Андре не был похож на типичного искателя приключений. У него были мягкие руки и слегка одутловатое лицо – свидетельства чудесного детства, когда его баловала мать, а отец мирился со всеми его причудами. Казалось, им руководили не любовь к природе и не желание ее покорять. Норденшельд видел в нем книжного червя – скорее методичного, чем отважного. Сложно было представить, как Андре, стиснув зубы, борется со стихией. Возможно, именно поэтому он и хочет добраться до полюса по воздуху, подумал Норденшельд. Так он будет в безопасности, паря над ужасными тяготами жизни на льду, с которыми сам Норденшельд был знаком не понаслышке. Несмотря на эти соображения, огромный энтузиазм Андре произвел на исследователя большое впечатление.

– Это очень интересно, – сказал Норденшельд Андре. – Любой способ сократить трудности многих месяцев, а может, и многих лет жизни на льду – это шаг вперед. Надеюсь, вы продолжите работу над своим планом.

– Но, барон, он почти готов, – возразил Андре. – Я спроектировал шар для полета на полюс. Мне нужны лишь два компаньона, чтобы делать фотографии и научные наблюдения, пока я управляю шаром; наблюдатель и секретарь в дополнение ко мне, специалисту по воздухоплаванию.

И снова Норденшельд опешил. За образом кабинетного ученого скрывался дальновидный и невероятно целеустремленный человек.

– Но в вашем плане есть одно слабое место, – отметил Норденшельд. – Никто не знает, достигают ли пассаты Арктики. Что вы будете делать, если не найдете ветров, дующих прямо на север?

Тут Андре рассказал о своем величайшем к тому моменту открытии, которое он сделал во время третьего полета на воздушном шаре и подтвердил, когда поднялся в воздух в шестой раз. Ему удалось научиться управлять движением шара.