По законам Дикого Запада (часть вторая)

Клив плотно сжал веки, спасая привыкшие к темноте глаза от ослепительного сияния, а когда снова обрел возможность видеть, обстановка в комнате разительно изменилась.

Большое, сплетенное из гибких ивовых прутьев кресло стояло по центру, между прилавком и манекенами. В нем, откинувшись на высокую спинку, сидел крупный, обрюзгший мужчина с широким, некрасивым лицом. Под блеклыми, навыкате, голубыми глазами, чернели мешки, толстые губы блестели от слюны. Еще двое мужчин стояли у кресла, глядя на сидящего в нем человека. Клив видел только их спины. Один высокий, коротко стриженный, в короткой матерчатой куртке и светло-голубых, вытертых на ягодицах джинсах. Второй - формой напоминавший шар, был одет в коричневый летний костюм из тонкой льняной ткани и мягкие кожаные мокасины. У ног "костюма" стоял плоский портфель лакированной кожи с большим латунным замком. В руках он держал несколько скрепленных между собой листов и яростно жестикулировал, обращаясь к сидящему в кресле человеку. Клив не слышал ни звука, хотя ясно видел, как шевелятся губы обрюзгшего мужчины. А когда высокий, на мгновение обернувшись, скользнул по Кливу холодным взглядом маленьких, близко посаженных глаз, тот понял, что его не видят!

Между тем, дела у человека в кресле шли все хуже и хуже. Когда высокий обернулся, окидывая комнату безразличным взглядом, Клив заметил рукоять пистолета, торчащую над поясом джинс. Нет, стоявшие перед креслом люди определенно не соседи, заглянувшие вечером на огонек. Кто же тогда? Грабители? Бандиты? И чего они хотят от раздавленного страхом мужчины?

В то время, пока Клив предавался бесплодным раздумьям, толстяк в костюме яростно взмахнул руками и швырнул бумаги на колени сидящего перед ним человека. Что-то прокричав, теперь, когда он немного повернулся, Клив видел, как шевелятся его губы, ткнул пальцем в рассыпавшиеся веером листы. Мужчина в кресле отрицательно покачал головой. Отчаявшись добиться своего, "костюм" обернулся к человеку с пистолетом с видом Понтия Пилата, умывающего руки перед народом Израилевым. «Высокий» безразлично пожал плечами и шагнув вперед, ударил сидящего в кресле человека большим костистым кулаком. Хотя удар выглядел медленным, почти ленивым, лицо мужчины сразу залила кровь. Он вновь отрицательно покачал головой. «Высокий» развел руками, словно признавая собственное бессилие, и покопавшись в кармане куртки, извлек маленькую черную коробку, с торчащим из нее штырем. Поднес к губам, что-то произнес и вновь уставился на окровавленного мужчину пустым безразличным взглядом.

Спустя минуту или две, точнее определить время Клив не сумел, он уловил движение в дальнем конце комнаты. Там, где располагалась ведущая наверх лестница. Отчаянно скосив глаза, он увидел настоящего гиганта, спускающегося по ступеням. Огромный живот лениво колыхался в такт тяжелым шагам, громадные, похожие на лопаты кисти крепко сжимали шеи двух девочек. За ним, почти уткнувшись в широкую спину, шел маленький человечек с острым как у хищного зверька, лицом.

Размеренным шагом гигант проследовал через комнату, и остановившись у кресла, швырнул детей на пол. Девочки упали на колени и замерли, упершись тонкими руками в покрытые лаком доски. Длинные волосы висели спутанными прядями, испуганные лица были мокры от слез.

Одна из девочек, соломенная блондинка с голубыми глазами и очень светлой кожей, выглядела лет на пятнадцать. Вторая, смуглая брюнетка, была на несколько лет младше. Несмотря на столь явную непохожесть, Клив сразу понял, что девочки были сестрами. Высокий мужчина шагнул к сжавшимся на полу детям и опустился на колено, внимательно вглядываясь в испуганные лица. Губы его шевелились, но Клив опять не услышал ни звука. Старшая из сестер молчала, обратив взгляд в пол, но младшая, с надеждой глядя на склонившегося перед ней мужчину, быстро кивнула и повернулась к сидящему в кресле человеку. Губы ее зашевелились, и Клив почти сумел разобрать слова. "Папа, папа, пожалуйста!" - беззвучно молила девочка, вцепившись тонкими пальцами в безвольную руку мужчины.

В мозгу Клива сверкнула догадка. Мужчина в кресле - отец девочек! А люди, стоящие перед ним, гнусные негодяи, угрожающие причинить вред детям! Клив отчаянно напрягся, стремясь сбросить невидимые оковы. В его затуманенном сознании слились воедино черные призраки, лежащие на кровати растерзанные тела, и эти, пока еще живые дети. Жилы канатами вздулись на мускулистой шее, тяжелое биение сердца громом отдавалось в ушах, глаза налились кровью. Казалось, еще чуть-чуть, и он сможет дотянуться до револьвера, но... Клив остался недвижим. Потному и задыхающемуся, полностью обессилевшему от бесплодной борьбы, ему оставалось только наблюдать.