По закону револьвера. Дикий Запад и его герои

Спрингфилд, где жил Хиккок, разделился на два лагеря — одни горожане негодовали, другие «смеялись до судорог». И дело было вовсе не в Хиккоке. Люди, знавшие его, подтверждали, что он действительно меткий стрелок и очень опасен, если его спровоцировать, хотя никто не принимал всерьез заявления автора статьи о том, что его герой поубивал столько народу. Местная газета «Springfield Patriot» от 31 января 1867 года писала: «Джеймс Б. Хиккок (а не «Уильям Хитчкок», как автор неверно назвал своего героя) — выдающийся человек, и очень хорошо известен здесь… Никто из миллиона солдат-федералистов не мог похвастаться большей статью, силой, храбростью и хладнокровием, чем он, никто не мог превзойти его в искусстве верховой езды и умении обращаться с револьвером, и мало кто исполнял свой солдатский долг в той войне лучше и преданней, чем он». Но вот самих жителей Спрингфилда Николс изобразил грязными, недалекими, полуцивилизованными людьми, величайшим желанием которых было отрастить себе бороды подлиннее. «Негодующая группа жителей» не только затаила обиду, но и опасалась, что теперь никто не захочет переселиться в их «славный городок». Те же, кого статья развеселила (а их было большинство), отвечали им: «Если это остановит каких-нибудь законченных дураков от приезда в юго-западный Миссури, так и не велика потеря». Как бы там ни было, редактор «Springfield Patriot» рекомендовал Николсу впредь никогда не показывать своего носа в их городе, иначе за его здоровье никто не поручится. Николс едва ли читал это предупреждение, но больше ни разу не появился в Спрингфилде и никогда не встречался с Хиккоком. Статья о «Легенде Дикого Запада» была лишь одной из многих его статей за годы работы в газете. Кроме того, он также написал книгу о генерале Шермане и основал престижный Музыкальный колледж в Цинциннати[17], став его президентом. Но в истории он все же остался известен как человек, давший начало легенде о Диком Билле Хиккоке.

К июлю 1867 года вышло несколько «грошовых романов»[18] и газетных статей, благодаря которым Хиккок в мгновение ока сделался национальным героем. Новый имидж нравился ему, и он с удовольствием продолжал поддерживать его. Вот какой отчет о встрече с Диким Биллом опубликовал в газете «St. Louis Missoury Democrat» в апреле 1867 года Генри Стэнли[19]:

«Следующий диалог произошел между нами: — Сколько же точно, мистер Хиккок, вы убили белых людей?

— Думаю, что значительно больше сотни, — ответил он после короткого раздумья.

— Что заставило вас убить их? Убивали ли вы без причины или без провокации?

— Нет, клянусь Небесами, я не убил ни единого человека без стоящей причины.

— Сколько вам было лет, когда вы убили первого белого человека, и какова была причина?

— Мне было 28, и если кто-то заслуживал хорошей взбучки, так это тот человек. Он был шулером и обманщиком. Дело произошло в Ливенворте. У меня при себе была хорошая сумма денег и, заметив в округе нескольких темных личностей, я снял номер в отеле, решив уединиться там. Минут тридцать я пролежал в постели, когда вдруг услышал, что у моей двери копошатся люди. Я вытащил свой револьвер и большой нож и, держа их наготове, но скрытыми от чужих глаз, сделал вид, что сплю. Дверь отворилась, пятеро типов проскользнули в комнату. Они перешептывались, и я услышал, как один сказал: «Давай убьем это сучье отродье. Бьюсь об заклад, что у него есть деньги».

— Это были страшные минуты, джентльмены, — продолжал Хиккок. — Я лежал тихо, пока нож не уперся мне в грудь, и только тогда отскочил, вонзил свой клинок в сердце противника и тут же начал стрелять из револьвера по другим нападавшим. Одного я убил, другого ранил, а затем бросился через комнату наружу и побежал в форт, где позвал на помощь солдат. Вернувшись в отель, мы захватили всю банду из пятнадцати человек, после чего обыскали подвал и нашли там одиннадцать тел — останки тех, кого убили эти злодеи.

Он посмотрел на нас и спросил:

— Разве вы поступили бы иначе? Это был первый белый человек, убитый мной, и я никогда не жалел о содеянном».

Истории о похождениях «великого Хиккока» появлялись одна за другой, и читатели, не знакомые с реалиями Дикого Запада, с восторгом проглатывали любую выдумку. В одной из них живописно излагалось, как Дикий Билл восседал на своем коне, стоявшем на бильярдном столе в салуне. Прыжок могучего скакуна со стола через дверь — и вот он приземляется уже со своим хозяином на середине улицы Спрингфилда… Редактор небезызвестной «Springfield Patriot» недоумевал: как же пролетел скакун через узкую дверь салуна и как ему удалось преодолеть в полете расстояние до середины улицы, составлявшее (редактор не поленился и измерил) больше пятнадцати метров!

В очередной истории о Диком Билле Хиккоке описывались новые небылицы. Иллюстрация из журнала «Harper»