По закону военного времени…

Я залезу на крышу – так ближе до звезд,Посижу я в молчании при свете луны,Я буду рисовать твой портрет в уме, среди грёз,Я приехал, я вернулся живым с войны.Что ж вы делаете с нами, парни, – сказала мне ты,Что нам остается от вас – похоронки, кресты,«Становись!» – прозвучала команда, а я ведь солдат,Только крепче я прижал к спине автомат.

Закрутились-завертелись колеса войны,Перемалывая жизни за свободу страны,Смерти я не боялся, но я ведь не знал,Что дом, где жила ты – существовать перестал.Я залезу на крышу – так ближе до звезд,Посижу я в молчании при свете луны,Я буду рисовать твой портрет в уме, среди грёз,Я приехал, я вернулся живым с войны.

Даже и не заметил, что в дежурке появились наши, и каждый стоял, задумавшись о чем-то своем. Причем понятное только ему. В том числе и Оксанка стояла, слушала. У каждого были любимые люди, что-то родное, которое сейчас недоступно. Когда исполнял песню, даже сам задумался. Ведь песню-то писал в мирное время, а сейчас, когда вокруг война – она воспринимается совершенно по-другому. Действительно, сейчас «колеса войны» сотнями, тысячами перемалывают человеческие судьбы и жизни. Хорошо бы, если просто судьбы премалывали, так хоть люди живые оставались. Хотя, это еще как посмотреть: иногда судьба так скрутит, что уж лучше бы умер человек, чем так мучаться. Ну, например, парню в восемнадцать лет оторвало руки и ноги. Вот он лежит, можно сказать, кусок мяса, страдает не только от фантомных болей, а еще и осознает свою неполноценность. И то, что он теперь не нужен никому кроме матери. Тут уж невольно задумаешься. В нашей жизни все относительно. А вот определиться с мерилом, по которому определять эту самую относительность уж очень трудно. А у каждого додика – своя методика измерения.

Когда закончил песню, некоторое время стояла тишина. Да, согласен, – текст глупейший, но когда ее только написал, считал, что это очень серьезное по смыслу произведение. Но никто не обратил внимание. Попросили сыграть еще что-нибудь. “Изобразил” песню, которая мне очень нравилась, автора не знаю, там всего два куплета.

Я вернусь домой после долгих зим,Я вернусь домой со тропы войны.Я пойду туда, где меня не ждут,Я забуду боль и растают сны.Ты прости меня, мой крохотный малыш,Без тебя не жизнь, без тебя не рай.

Я забуду все и тебя малыш,Ты сгоришь в огне, как сгорает камыш.

Поиграл еще пару песен из репертуара группы «ДДТ» и вышел на улицу. Хоть это и было не в моем характере, но уже сам подошел к Ямпринцевой.

– – Оксана Александровна, ты ответь мне на один вопрос, – начал, было я, – чем я перед тобой виноват, что ты ко мне так относишься?

– – Слушай, Владимир Анатольевич, мы с тобой вроде все выяснили, что ты еще хочешь?!

– – Да так, ничего. Просто добрее надо быть.

– – К тебе что ли? Да тебе дай волю ты на голову залезешь.

– – Эх, Лександровна, не так страшен черт, как его малютка. Я понимаю, что не красавец, не богатый.

– – Не в лице или деньгах дело.

– – А в чем? Что я тебе такого сделал, что ты все время на меня наезжаешь?

– – Не знаю, просто как ты ко мне, так и я к тебе.

– – А как я к тебе отношусь?

– – Ну не знаю. Во всяком случае, не так, как бы мне хотелось.

– – Не так как бы тебе хотелось? А ты сама-то хоть знаешь, как бы тебе хотелось? А давай попробуем вот так…

Не знаю, что она еще бы сказала, но как-то все само получилось: привлек ее к себе, она особо не сопротивлялась – не успела, и поцеловал, вот тут-то Оксана и начала сопротивляться, но постепенно притихла и начала отвечать на поцелуй. Бушлат упал с нее на землю, но старлейша этого даже и не заметила.

Наконец ее отпустил. Несколько секунд мы постояли молча. И тут такое началось! Ямпринцева пошла пятнами на лице. Глаза загорелись злым огоньком. И от моей наглости видать у нее не находилось слов и действий. От этого стала еще красивее.

– – Свешников, что ты себе позволяешь!!! Да как ты посмел, товарищ прапорщик!!!! Руки, тьфу, то есть губы… да какая, блин, разница, распустить!!! Да я тебе сейчас по морде дам!!!!