По закону военного времени…

– – Молчать! Валаамская ты корова! Это ёб…й Ивашов пошутил, а ты уже юмора не понимаешь?! Кто тебе дал разрешение обсуждать мои приказы, выкидыш ты сучьего вымени!

– – Товарищ майор! – начинал я звереть, неприятно, когда при подчиненных унижают. – Кто вам дал право так со мной разговаривать?! И еще в присутствии подчиненных?!

– – Ах ты недолизанный сопляк! Иди сюда, я тебя щас долижу! Ты, пиджачелло конченое, мне, боевому офицеру, будешь еще о правах рассказывать?! – все больше распалялся майор.

– – Слышишь, ты, х…ня тыловая, я тебе щас, сука, еб…ще нах…й сверну! Это ты боевой офицер?! Да кому ты чешешь, скотина!? Все, бл…, видели и знают, где во время боя бываешь! Если щас же не уймешься – замочу урода! Ты просто уже зае…л своими криками!

– – Ах ты! – от неожиданности Корнейчук даже и слов не мог найти. – Да я ж тебя под суд!

– – Да иди ты нах…й! – крикнул я, а майор в ответ ударил меня кулаком в грудь

Я ударил в ответ мо мерзкой откормленной майорской роже. Старшина начал нас разборонять, подлетели еще несколько человек и окончательно растащили. Майора увели в штабную штольню умываться, так как все-таки успел «пустить ему юшку». Петраков потащил меня в расположение роты и еще долго отпаивал чаем.

Необходимые боеприпасы рота получила. Подошел к заму по тылу батальона, он без разговоров отпустил все, что было положено. Видать прослышал, что получилось с замом по вооружению.

В 22.00 меня вызвал к себе Мирошкин и начал драть, за то, что я так поступил с замом по вооружению.

– – Товарищ гвардии лейтенант, вы знаете, что вам будет за это?! – начал повышать голос капитан. – Думаете, что получили орден и теперь все можно?! Он уже написал рапорт на имя комбрига! А нам завтра выступать «на задачу». Кто поведет роту?! Я вас спрашиваю?!

– – Товарищ гвардии капитан, я не буду извиняться или еще что-то. Если под суд – готов отвечать. Но не позволю унижать себя при подчиненных, а тем более еще и избивать.

– – Володя, я все прекрасно понимаю, – уже спокойным тоном продолжил Мирошкин, – Но если дадут ход рапорту, в лучшем случае тебя разжалуют.

– – Николай Васильич, а кто будет воевать? У меня в роте ни одного обстрелянного командира взвода!

– – Ладно, боевик хренов, пиши объяснительную. Обязательно укажи, что нервный срыв у тебя был, на почве контузии, которую получил на Байдарах. Попытаюсь что-нибудь сделать.

– – Есть, товарищ гвардии капитан! – и улыбнулся я и сел на ящик писать «маляву».

– – Ну вот, нормально. – удовлетворенно сказал комбат, прочтя мой опус. – А теперь вали отсюда, чтоб я тебя долго искал. Роту укомплектовал?! Проверил?! Короче, сиди в своей халабуде, считай, что ты под домашним арестом.

Я конечно молчал, а сам мысленно держал в кармане дулю. Зато у меня рота укомплектована всем необходимым лучше чем другие.

И начались мытарства. Сначала к себе вызвал “замполит” бригады подполковник Сворин, драл почти два часа. На следующий день, был офицерский суд. С вашего разрешения, опущу весь этот клоунский балаган, потому что ничего интересного там не было. Присудили, чтобы я принес вооруженцу извинения и не передавать дело в прокуратуру. Ничего не оставалось, как подписать уже заранее подготовленные листы с текстом а ля “проститя миня пжлста”. Корнейчук сидел с видом победителя, смотрел на меня и ухмылялся. Когда заседание закончилось, собрался народ на курилке и обсуждал результаты. Вошел вооруженец, все офицеры, как один затушили сигареты и ушли.

В назначенное время взревели моторы нашей техники. Вся рота была рассредоточена на броне техники. Головным в нашей ротной колонне шел БТР на котором, сидя на башне, держась одной рукой за ствол КПВТ, а другой – за автомат, ехал я. Посередине шел ЗИЛ, а замыкающим шли МТЛБ с БМПшкой. Шли как всегда, в радиомолчании. Над нами то и дело пролетали наши вертушки, которые прикрывали колонну с воздуха.

Добрались до места без приключений. Слава Богу, что прибыли на хорошо оборудованные позиции. Пока рота располагалась: ставила технику на позиции, маскировала ее сетками, асбестовыми покрывалами, послали людей в ближайший лес за ветками, вызвал к себе командиров взводов. Поставил задачи и начал изучать позиции. После того как закончились работы по устройству, дал добро на отдых для личного состава, выставив предварительно охранение. Почти каждые пять минут минометчики "вешали люстру" – то есть стреляли осветительными. Потому чтос на роту был всего один «ночник» – прибор ночного видения. А «люстры» помогали солдатам при производстве работ.

Когда начало светать я со своим замом лейтенантом Парфенцевым Саней вышел на осмотр позиций. На всю роту был всего один бинокль, а стереотруба – это вообще был дефицит даже для штаба бригады! Мы расположились на высоте 236,0. Перед нами проходила трасса Севастополь – Ялта. Точнее то, что от нее осталось. В пяти километрах южнее проходила линия фронта и там сейчас дрались морские пехотинцы 77 отдельной гвардейской бригады Каспийской флотилии, которые были переброшены в спешном порядке из Каспийска и Астрахани.