По живому

На следующий день у Фрэнки появился друг. Он услышал царапание в окно и отдернул шторку, на выступе окна сидела кошка — полосато-пятнистая, с белой меткой на лбу и зелеными глазами. Фрэнки впустил ее, налил в блюдце молоко, но кошка оказалась смелее, она терлась о ноги и мурлыкала, если чесали за ухом, потом разлеглась на полу, выставив живот. Фрэнки гладил ее, пока кошке не надоело, потом она легко вскочила на подоконник и скрылась за окном. Несколько дней Фрэнки думал, как ее заманить. Он купил игрушечную мышь, набитую кошачьей мятой. Кошка стала наведываться каждый день и даже определила себе постоянное место — рядом с батареей отопления. Она часто сворачивалась комочком на коленях Фрэнки и они вместе смотрели телевизор. Фрэнки играл с мыслью захлопнуть окно и объявить кошку своей собственностью, но он был слишком чувствителен к идее заточения, чтобы решиться на это. Кошка приходила и уходила, когда ей хотелось. Иначе их дружбе была бы небольшая цена.

Чем больше Фрэнки привязывался к кошке, тем болезненнее ощущал пустоту своей жизни, тем больше нуждался в душевной близости с человеком. Он переживал очередной кризис. Успокоение в его душе наступало лишь в минуты, предвещавшие шторм. Его мысли вертелись вокруг проблемы выживания, ни о чем другом он не мог думать. Если б ему предложили безоблачную жизнь без притворства и обмана, он бы отказался. Существовало что-то такое, что питало его пристрастие к ударам и контрударам, воздушным налетам и боям. И чем больше ему причиняли боль и отнимали человеческое, тем больше у него было причин жить. Месть была целью. Любовь — местью.

Но с появлением кошки что-то во Фрэнки изменилось. День за днем он видел бессловесную привязанность живого существа, и это затрагивало какие-то тайные струны в его душе. Получалось, что возможно существование совершенно другого рода. Существование, при котором превосходство над кем-то — не самое главное. Где бы вместо боевых действий было сотрудничество, а вместо насилия — спокойствие. Это новое чувство… как вода, сочившаяся из склона горы… Сила гравитации. Поток.

Телевизор в определенной степени скрашивал одиночество. Персонажи утренних мыльных опер стали как бы друзьями, он привык слушать послеполуденную болтовню всевозможных сестричек и дядюшек. Еще были книги, но там, чтобы познакомиться с героем, требовалось время, а когда история заканчивалась, дружбе тут же наступал конец. Час или два Фрэнки стоял у окна и наблюдал за прохожими, воображая себе, каково же это — быть нормальным. Он заглядывался на китайских торговцев через улицу — мужа и жену — и завидовал их бурной деятельности. Фрэнки тянул с выходом в город, все там казались занятыми, целеустремленными, недосягаемыми для него. Он ощущал себя вне этого мира, поэтому особенно остро хотел связи с этим миром, чего-то большего, чем кошка, телевизор или стояние у окна. Если не друга, то, может быть, хобби. Что-нибудь, чем можно себя занять.