Победа

Третья рота. Полковник останавливается против одного солдата. Шинель на спине полковника набухла и стоит бугром там, где дождь ручьем стекает с околыша фуражки; он похож на злую нахохлившуюся птицу. Два других офицера, старший сержант и сержант, тоже останавливаются, и все они смотрят на пятерых солдат, которые стоят против них. Пятеро солдат смотрят неподвижно, не мигая, лица у них как деревянные, и глаза тоже деревянные.

- Сержант! - говорит полковник обиженным тоном. - Что, этот солдат брился сегодня?

- Сэр?.. - звенящим голосом откликается сержант.

Старший сержант повторяет:

- Брился этот солдат сегодня, сержант?

И теперь все пятеро не сводят глаз с солдата, чей неподвижный взгляд, кажется, проходит насквозь через них куда-то дальше, будто их здесь и нет.

- На два шага вперед, когда говорите в строю! - командует старший сержант.

Солдат, который ничего не говорил, выходит из строя, еще более заляпывая грязью полковничьи краги.

- Фамилия? - спрашивает полковник.

- Ноль двадцать четыре сто восемьдесят шесть, Грей! - бойко отвечает солдат.

Батальон глядит, не мигая, прямо перед собой.

- Сэр! - грозно гаркает старший сержант.

- Сэр... - повторяет солдат.

- Утром сегодня брились? - спрашивает полковник.

- Не... сэр!

- Почему нет?

- Не бреюсь, сэр.

- Как?

- Года не вышли бриться.

- Сэр! - свирепо гаркает старший сержант.

- Сэр... - повторяет солдат.

- Года?.. - Голос полковника обрывается где-то позади его негодующего взора, вода капает у него с козырька. - Наложить взыскание, сержант! говорит он и проходит дальше.

Батальон, не шелохнувшись, глядит прямо перед собой. Он видит, как полковник, два офицера, старший сержант шагают друг за другом обратно. Старший сержант останавливается там, где ему положено, и козыряет спине полковника. Полковник вскидывает стек к фуражке и быстро проходит в сопровождении двух офицеров к той самой двери, из которой он вышел.

Старший сержант снова поворачивается лицом к батальону. "Смирно!" гаркает он. Неуловимое движение пробегает по рядам, неуловимо предваряющее тот влажный и тупой звук, который, не успев возникнуть, тут же и замирает. Стек старшего сержанта уже не зажат под мышкой, теперь он опирается на него, как это делали офицеры. Взгляд его некоторое время блуждает но первой шеренге строя.

- Сержант Канинхэм! - произносит он наконец.

- Сэр?

- Записали фамилию этого рядового?

Молчание - оно длится чуть больше, чем краткое мгновенье, чуть меньше, чем долгое мгновенье... Затем сержант откликается:

- Какого рядового, сэр?

- Вашего солдата, - говорит старший сержант.

Батальон стоит неподвижно. Дождь тихо моросит в грязь, как будто он уже выбился из сил и не может ни пойти сильней, ни остановиться.

- Вашего солдата, который не бреется, - говорит старшина.

- Грей, сэр, - отвечает сержант.

- Грей! Выйти из строя! Сюда!

Солдат Грей выходит не спеша из рядов, невозмутимо проходит перед строем, его шотландская юбка набухла, потемнела, обвисла, как намокшая попона. Он останавливается против старшего сержанта.

- Почему не брились утром? - спрашивает старший сержант.

- Года мне еще не вышли бриться, - отвечает Грей.

- Сэр, - добавляет старший сержант.

Грей неподвижно смотрит куда-то поверх плеча старшего сержанта.

- Говорить "сэр", когда разговариваете с унтер-офицером первого класса, - отчеканивает старший сержант.

Грей упрямо смотрит мимо его плеча, его лицо под шапочкой без козырька бесчувственно к холодным струям дождя, как будто оно из камня.

Старший сержант повышает голос:

- Сержант Канинхэм!

- Сэр?

- Наложить взыскание и за неподчинение тоже.

- Слушаюсь, сэр.

Старший сержант снова глядит на Грея.

- А уж я позабочусь, не миновать вам штрафного батальона. Становитесь в строй!

Грей не спеша поворачивается и возвращается в строй. Старший сержант провожает его взглядом. Он снова повышает голос:

- Сержант Канинхэм!

- Сэр?

- Вы не записали фамилию этого рядового, как вам было приказано. Еще раз повторится - сами попадете под взыскание.

- Слушаюсь, сэр.

- Выполняйте!

- Да чего же это ты не побрился? - спрашивает Грея сержант. Они уже вернулись в барак - каменный сарай с облупленными стенами, куда не проникает свет, - и теперь сидят на корточках вокруг жаровни в спёртом, пропахшем мочой воздухе, на мокрой соломе. - Ты же ведь знал, что у нас нынче проверка!

- Годами я не вышел, чтобы бриться, - отвечает Грей.

- Да ведь ты же знал, что полковник тебя все равно заметит?

- Не вышли мне года, чтобы бриться, - упрямо и невозмутимо повторяет Грей.

III

- Вот уже двести лет, - говорит Мэтью Грей, - каждый день, кроме воскресенья, корабли идут вверх по Клайду или выходят из его устья, и не было еще на Клайде такого корабля, в котором гвозди не забиты руками Греев.

Нагнув голову, он смотрел на юного Алека поверх очков в стальной оправе.