Победа достается нелегко

Проулок неожиданно сделал поворот и вывел его на широкую улицу. Тускло поблескивали трамвайные пути. Вдоль тротуара росли высокие тополя, возвышались трех- и четырехэтажные дома, окна нижних этажей схвачены решетками. С шумом проехали два грузовых автофургона. Тихо позванивая, приближался трамвай. От него во все стороны веером летели брызги воды. Таких поливочных трамваев Боб не видел даже в Москве. На грузовую платформу укрепили большой металлический бак, соорудили разбрызгивательные установки. За трамваем оставалась темная блестящая лента. «Надо перебежать улицу перед ним, — мелькнуло у Боба в голове. — Если пустят собаку, вода смоет след».

Не раздумывая, он длинными прыжками перемахнул улицу. Водитель трамвая засмеялся, дал мощную струю воды, но достать Боба не смог. Тот успел спрятаться за толстый ствол тополя. Трамвай прогромыхал дальше.

Боб улыбнулся маленькой удаче. Немного постоял, отдышался. Куда же идти? Посмотрел на свои потрепанные туфли, которые когда-то были коричневыми, а сейчас потеряли и цвет и вид. «Ничего, штиблеты еще сойдут, а вот робу надо менять немедленно. В такой шкуре схватят в два счета», — решил он и грустно посмотрел на зарешеченные окна нижнего этажа. Нет, ни в чью квартиру не влезешь.

Идти в центр города сейчас не имело смысла. Там скорее можно напороться на дежурных или постовых. «Парк бы какой-нибудь или сквер попался, что ли. До утра пересидеть, а там видно будет. Фортуна не подведет!»

Шагать по пустынной улице он побоялся и свернул в ближайший переулок. Почему-то там он чувствовал себя увереннее. Может быть, потому, что переулки шли зигзагами, кружили. У водопроводной колонки Боб Черный Зуб напился, потом умылся. Вытерся полой куртки.

И, насвистывая песенку, двинулся дальше. Не успел сделать и десяти шагов, как на углу улицы неожиданно лицом к лицу столкнулся с милиционером.

Глава третья

1

Младший лейтенант Ташходжаев заканчивал обход своего участка. Ночь прошла спокойно, без происшествий. Ташходжаев повернул было назад, домой, когда издалека, из района железной дороги, донеслись выстрелы. Участковый, не раздумывая, устремился к железной дороге, хотя она и не относилась к его участку. Когда он добрался до насыпи, там уже было тихо. Участковый прошелся по линии, осмотрел ближайшие переулки. Нигде никаких следов. «Странно, — подумал он. — Но выстрелы были. Не мог же я ошибиться». Ташходжаев позвонил в свое отделение, поговорил с дежурным, сообщил тому о выстрелах. Дежурный тут же, по другому телефону, связался с городским управлением, но там ничего не было известно. Ташходжаев повесил трубку и вышел из кабины телефона-автомата. Что же это за выстрелы? И тут осенила догадка: наверное, стреляли в тире. Только почему так рано? Не спится, что ли? Надо предупредить директора стадиона, на территории которого находится тир, чтобы прекратили ночные стрельбы, не мешали людям спать.

Участковый не знал, что едва он повесил трубку, как в отделение сообщили о побеге заключенного из пересыльного вагона, что по тревоге несколько оперативных групп уже мчались на его участок. Он не знал, что и дома трижды вызывали его к телефону и жена, встревоженная долгим отсутствием мужа и телефонными звонками, закутавшись в стеганый халат, нервно ходила по комнате, не зная, что делать: то ли будить детей и соседей, то ли терпеливо ждать…

Незнакомца он увидел, когда тот плескался у водопроводной колонки. Сначала Ташходжаев подумал, что это рабочий пивзавода возвращается домой, потом обратил внимание на его холщовую куртку. Она была слишком чистой для рабочего. Да и лицо человека было ему незнакомо. В своем районе Ташходжаев знал почти всех жителей. «Надо документы проверить», — подумал младший лейтенант и вслух сказал громко, требовательно:

— Один минут, товарищ! Идите сюда.

У Боба похолодела спина. «Попался!» Он ничем не выдал своего состояния, хмыкнул что-то неопределенное, остановился. «Притвориться пьяным, — пришла спасительная мысль, но он ее отбросил. — Разыграю работягу, с ночной смены».

— Ну чего еще, товарищ начальник? — Боб окинул взглядом крупную фигуру работника милиции, скользнул по лейтенантским погонам, по спокойному, изрытому оспой темному лицу, обратил внимание на застегнутую кобуру и скорее догадался, чем понял, что тот ничего не знает о побеге, и грубовато-насмешливо добавил: — Жаль, товарищ начальник, что вы без мотора, а то подвезли бы меня домой.

— Предъявлять, пожалуйста, ваш документ! — сухо сказал участковый.

Чем больше он всматривался в незнакомца, тем сильнее росло недоверие к нему. Каким-то внутренним чутьем, выработанным годами работы в органах, он почти безошибочно определил: перед ним преступник. Никаких доказательств не было, но Ташходжаев не сомневался в своей правоте. Он только подумал о том, что идти до районного отделения далековато и неплохо было бы остановить попутную машину.

— Дома мои документы, товарищ начальник! — Боб демонстративно вывернул карманы. — На работе каждый день паспорт не требуют.

— Тогда пройдем со мной.