Победа достается нелегко

— Здесь, товарищ подполковник, ключ к раскрытию убийства. Овсеенко совершил побег, встретился с Валиевым, жил некоторое время у него. Что произошло между ними, нам пока не известно. Но возможно, была ссора, возможно, у Овсеенко возникли какие-то подозрения. Он и решил убрать тех, кто его хорошо знал.

— Постойте, Анвар-ака, — остановил его подполковник. — Как следует из документов, Валиев до тюрьмы проживал в Самаркандской области и после освобождения поехал в Самарканд. Оттуда он приехал в Ташкент, как раз в то время, когда Овсеенко отправился в Сибирь. Выходит, Овсеенко не мог знать адреса соседа по камере.

— Они могли встретиться случайно.

— В нашем деле случайности плохие союзники, Анвар-ака. Это вы сами хорошо знаете. Факты и только факты!

— Вы не поддерживаете эту версию? — Икрамов внимательно посмотрел в лицо подполковнику.

— Не только поддерживаю, а даже больше, верю, что это не предположение, а правда. Но ее нужно доказать. — Садыков открыл ящик стола, достал портсигар. — Закуривайте!

— Сулейман-ака! — удивился Икрамов. — Вы же месяц назад бросили курить!

— Сегодня не вытерпел… — признался Садыков.

В палатку вошел молодой лейтенант:

— Товарищ подполковник, подпишите бумаги.

— Анвар-ака, подождите минутку, не уходите, — сказал Садыков, видя, что Икрамов закрывает папку. — У меня для вас тоже есть новости. По этому делу.

Икрамов закурил и уселся на стул. Садыков быстро подписал бумаги, и лейтенант ушел.

— Мы с вами подумали об одном и том же. — Садыков открыл сейф и вынул папку. — Вот заключение специалистов. Как раз перед вашим приходом получил. Среди сгоревших вещей обнаружена куртка заключенного.

— Так это же доказательство! — выпалил Икрамов.

— Не совсем. Такая куртка могла быть и у Валиева. Надо проверить, в какой одежде его отпустили из тюрьмы. Во-вторых, связаться с Красноводском и установить, в чем отправили Дарканзалина-Овсеенко.

— Будет проверено, — сказал Икрамов, вставая. — Преступника надо искать в европейской части города. Он где-то нашел себе приют…

Вдруг земля качнулась. Икрамов застыл на месте, не договорив фразы. Послышался отдаленный гул. Лампочка закачалась из стороны в сторону.

— Опять! — выдохнул Икрамов. — У меня дом аварийный… Жена в положении.

Резко зазвонил телефон. Садыков снял трубку.

— Этого еще не хватало! — Он положил трубку. — Из зоопарка сбежал удав.

Не успели ташкентцы прийти в себя после небывалой силы урагана и тропической грозы, как холодной ночью седьмого мая подземный толчок более пяти баллов заставил десятки тысяч людей вскочить с теплых постелей и выбежать на улицу. Выбегали даже те, кто жил в палатках, хотя там было вполне безопасно. Видимо, у одних срабатывал инстинкт самосохранения, а у других — боязнь одиночества.

Город снова пострадал. К оставшимся без крова прибавились еще тысячи семей.

2

— Трехминутный перекур. — Корней Астахов поднял руку, посмотрел на часы. — И за дело! К обеду надо еще один клоповник прикончить!

«Клоповниками» бригадир называл одноэтажные флигеля, в которых, как клопы в щелях, ютилась не одна семья. Построенные еще задолго до революции каким-то лихим предпринимателем дома, пережившие не один капитальный ремонт и перепланировку, давно отслужили свой век. Если бы не война с фашистской Германией, их снесли бы лет двадцать назад и на этом месте построили современные здания. Но война спутала все планы. А после победы появилось много других, более важных забот — надо было отстраивать сотни разрушенных городов и тысячи сожженных поселков. Так и ждали своего часа узбекские глинобитные мазанки, одноэтажные, барачного типа, длинные дома да обросшие шаткими пристройками купеческие флигеля. Землетрясение ускорило сроки реконструкции города. Как говорится в пословице — не было бы счастья, да несчастье помогло. Принято правительственное решение. Архитекторы — лучшие архитекторы из Москвы и союзных республик, — соревнуясь и мечтая, разрабатывают проект нового Ташкента. А солдаты тем временем сносят аварийные, пострадавшие дома, расчищают место для будущих зданий, готовят строительные площадки.

Корней Астахов сел на сложенные в штабель крашеные половые доски, вынул зубами из коробки сигарету, чиркнул зажигалкой.

— А кто не курит? — спросил Коржавин, усаживаясь рядом. — Как тем?

— Нельзя ли получить наличными? — добавил Зарыка, вытирая рукавом вспотевшее, запыленное лицо.

— Шибко жирно будет, — ответил Корней и, выпустив дым, сказал: — А вы, паря, работяги. Таких бы в бригаду на годик, чудеса делать можно.

— Шибко жирно будет, паря. — Зарыка уселся рядом. — И так дышать нечем, пылища со средних веков накапливалась, а ты еще дымом травишься. Зачем?

— Для сугреву нутра, — машинально ответил бригадир. — Ну, пошли, миляги, поднимать лаги.

— Искупаться бы, — мечтательно произнес Руслан. — Пыль до печенок прошла.

Корней Астахов обошел дом, прикинул что-то в уме, выкурил еще сигарету. Потом, дав каждому задание, засунул топор за пояс и полез на крышу. Его постоянный напарник в «операции по рубке кровли» юркий и жилистый Андрей, держа в руке короткий лом, полез следом.