Победа над бездной

– Каких конгрессов? – Сгорин прервал его.

– В начале прошлого века в Брюсселе стали проводить Сольвеевские конгрессы с участием ведущих физиков и химиков.

– Название какое-то странное.

– Эрнест Сольве был их организатором и спонсором. В Бельгии до сих пор работают его химические предприятия… В 1911 году на первом конгрессе уже стоял вопрос об излучениях и квантах. А на пятом, в 1927, вовсю обсуждали понятие свободы на субатомном уровне. И это считается началом диалога между религиозным и научным мировоззрениями.

– Я мало знаю на эту тему. Интересно!

– Еще бы! – горячо воскликнул Сергей. – Ведь вопрос о смысле квантовой механики больше относится к философии, чем к физике, потому что пытается раскрыть природу реальности… Религия и наука – две стороны одной медали.

– Считаешь, они настолько близки друг другу?

– Близки? Не совсем. Но соотносятся примерно как вершина и основание треугольника, которые составляют одну фигуру. Для религии Бог – фундамент. Для науки – вершина.

– Интересный взгляд. Мудрый, – задумчиво сказал Сгорин.

– Это не мой, а Макса Планка, создателя квантовой физики.

– Так в 27-м году пришли к чему-то, относительно мировоззрения?

– Знаменитый спор между Бором и Эйнштейном о сути физики и природе реальности, по мнению участников конгресса, закончился победой Бора.

– И? Что это значит?

– Бор и Гейзенберг утверждали, что не существует никакой, лежащей в основе квантового мира реальности, которая не зависела бы от наблюдателя. Для Эйнштейна же, наоборот, именно такая, независимая от наблюдателя, реальность, и была главным… Позже я узнал историю о смерти его друга Бессо. Эйнштейн сказал тогда: «Теперь Бессо отошел от этого странного мира немного раньше меня. Это ничего не значит. Мы знаем, что различие между прошлым, настоящим и будущим – только стойкая иллюзия».

– Извечный философский вопрос?

– Да уж… Нильс Бор считал, что свет – это не просто частица и не просто волна, а одновременно есть и частица, и волна, то есть представляет квантово-механическую реальность. И какие свойства природы будут проявлены в конкретном случае, зависит именно от самого случая.

– Значит, насколько я понимаю про реальность, она создается под влиянием моих личных параметров?

– Ну да, ты сам ее строишь, и именно от твоих действий будут зависеть ее характеристики… Кстати, Вернер Гейзенберг, который получил Нобелевку уже в тридцатых, считал, что частицы сами по себе не совсем реальны, а скорее образуют мир возможностей и вероятностей, а не вещей и фактов. Улавливаешь?

– Знаешь, в этом ракурсе мне еще не приходилось задумываться о жизни. Интересные, однако, конгрессы и вся эта наука! – улыбнулся Сгорин.

– Хм, а адреналина сколько дает! – будто с сожалением сказал Сергей. – В том знаменитом споре на пятом конгрессе Эйнштейн заявлял, что Бог не играет в кости, а Бор ему отвечал: «Не нам указывать Господу, как управлять миром».

Они долго шли молча, думая каждый о своем. Прерывая тишину, Игорь спросил:

– Не жалеешь, что сменил сферу?

– Наоборот, счастлив просто! Начал видеть и столько о себе узнал…

– Рад за тебя! – И, помолчав, Сгорин добавил: – А общество, которое делает вид, что не было ни премий, ни конгрессов… так ему всегда нужны чудо, герои, яркие вспышки. Да и мало кому хочется ловить рыбу, будучи голодным, и подолгу упражняться с удочкой, – рутинный труд. Есть ее в готовом виде намного легче и проще. Как говорится, «Хлеба и зрелищ!», ничего нового.

– Это верно. «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было», – так сказано у Екклезиаста. Но человек продолжает быть подобием Бога-Творца, если, конечно, он хочет им оставаться. Свобода выбора есть всегда.

– Я рад нашему знакомству, – Игорь протянул Сергею руку. Тот крепко пожал ее, потом обнял Сгорина со словами:

– Давай, живи!

Удивительно, но впервые после операции по удалению чипа Сгорин почувствовал, как вера в себя, не раз спасавшая его от гибели, и едва было не потерянная совсем, начинает возвращаться к нему.

Он пошел бодрой походкой, с невероятным удовлетворением ощущая почти забытую твердость каждого шага. Остававшаяся позади лавра неторопливо погружалась в густой вечерний туман, через который едва пробивалось тихое монашеское пение…

Игорь остановился и долго еще, как завороженный, смотрел на уходящие в темнеющее небо купола и кресты, пытаясь уловить звуки братской молитвы.

Глава 40 . Сердце и небо

– Войди в свое сердце и найдешь там небо!

– Но как это возможно?

– Сердце и небо – это одно и то же.

Разговор старца с иноком

Ранним утром ослепительный и настойчивый луч, бесцеремонно пробившись через щель в занавесках и по-хозяйски расположившись в комнате, заставил пробудиться крепко спящего Сгорина. Он открыл глаза и с видимым удовольствием подставил лицо яркому солнцу. Потом улыбнулся и, прислушавшись к себе, решил немного пробежаться. Приобретя богатый опыт в долгой борьбе, Игорь научился быть осторожным и потому наметил короткий маршрут.