Победа века

Пятерых вести под конвоем через передовую попробуй-ка, а хотелось бы. Пятеро куда больше знают, чем один или два. И что придумали: часть переоделась в немецкие шинели, часть в повозках прикрылась. Пленные под прицелом — и покатили к передовой.

Немцы пропустили, а свои в оборот взяли. Да так, что после того зареклись в немецкое переодеваться.

…Слава второй степени — это Висла. Лето сорок четвертого, начало августа. Они форсировали ее южнее Варшавы.

Форсировать вслепую не положено. Первыми на тот берег пустили взвод разведчиков Бугрова. Для связи дали радистов, для огневого прикрытия пару станковых — «максимок».

Перебрались с комфортом. Выделили им три резиновые лодки, а это тебе не плот! И вот что славно — ни выстрела по ним фашисты не сделали. Не заметили. Конечно, ждали их фрицы, готовились встретить, но, видно, не так скоро.

На левом берегу местность такая: свежий земляной вал, похоже, оборонительной полосы, однако незанятый; далее поле; за ним — на глазок метрах в шестистах — лесок.

Передали они по рации обстановку на тот берег, «максимки» установили на валу, а сами, разделившись на группы, двинулись через поле проведать, что в леску. Не вышло, сразу обстреляли, и тотчас же из-за деревьев выдвинулись восемь танков, а за ними автоматчики. Чтобы в засаде ждали их, не похоже. Скорее, шли занимать оборону на валу. Не успели, значит, и вал в помощь нам, а не им. Задержать бы их в поле!..

И пополз старшина за вал — в чистое поле. С ним друг его неразлучный и правая рука — Баджи. Прицельного огня они не боялись, такой дым-тарарам поднялся, а шальные пули, осколки их миновали. На бросок гранаты к танкам подползли. Ну и получай! Бугров один танк обезножил, гусеницу взрывом снял, а Баджи бутылку с горючкой на решетке, что движок кроет, разбил. И гори синим пламенем! Замешкались танки. А тут огневой смерч. Это «катюши» успели. Добро, они с Баджи за вал уже перемахнули. Хорошо наблюдать, как «катюши» работают, только со стороны.

Ну а за «катюшами» «ура» покатило. И справа, и слева. Это пока они немцев на себя отвлекали, батальоны реку форсировали и вступили в дело.

…Третий орден Славы — это уже подступы к Берлину.

Хотели их тогда обхитрить, и коль получилось бы, тяжко пришлось их 83-му гвардейскому полку. В пяти шагах от Победы многих бы уложили в братскую могилу. Как устроили? Речушка. Мосточек. За ним деревушка. Кирха да кирпичные дома там, как положено, под красной черепицей. И тишь да благодать. Будто уж все — Гитлеру капут! И вот что характерно — ни души. Спят мирным сном? Так полдень ведь!

Бугров и посоветовал командиру полка: остережемся, пустим в деревню разведку, а пока займем позицию.

Выказали себя гансы. Но в общем-то, хотя и разгадали их хитрость, а полк попал-таки в пиковое положение — немец танки пустил, артиллерия наша отстала, окопаться — не успеть, отступать — передавят.

Тогда и вызвался Бугров рискнуть, как тогда на Висле. Танку когда солдат опасен? Когда рядом и гранаты у него. Вот и решил припугнуть. Взял старшина с собой незаменимого Баджи и Алексея Журавлева.

Как подбирались к танкам — что говорить! Но уцелели, успели. Первый загорелся от гранаты Бугрова. Ну а в дыму им стало легче. В общем, три танка они тогда сожгли и две автомашины. Остальные танки дали ходу, а без них немцы уже были не вояки. Ушли с танками немногие, большинство сдались в плен.

За тот риск и представил комполка смельчаков к наградам. У Баджи на груди появился серебряный орден Славы. Бугров же стал полным кавалером. И на плечи ему по возрожденной традиции русской армии — «за полного Георгия» офицерский чин — легли золотые офицерские погоны.

У Ивана Бугрова было еще много боев. И после победы тоже — мирных боев. Суждено ему было удивительное спортивное долголетие. Он покинул поле стадиона, перешел на трибуны, в сорок восемь лет. Что ему помогло? Среди всего прочего — он играл не только за себя. Он играл за брата Петра, павшего под Ростовом. Он играл за Ляхова и Мишу Жмыхова, за Леню Шишкина… Он играл за состав челябинской команды «Динамо», что ушел навсегда с поля стадиона в разгар футбольного сезона сорок первого года.

А. Моисеев

Солдатская страда. Г. А. Борисов.А. Моисеев

С самого начала попал он в самое пекло — Сталинград. А в боях, считай, не был — скоро ранили. Почти на полгода госпиталь, полк выздоравливающих. В «выздоравливающем полку» без дела сидеть не давали, повышали квалификацию по воинским специальностям, и его, пока становился на ноги, бывалые разведчики обучили многим хитростям охоты на врагов.

Классическое время разведки — ночь, темь. Первый же орден солдатской Славы он заслужил за «языка», которого взяли при солнце, не случайного, отошедшего от своих фрицев, а пулеметчика с передовой. Случилось это на Курской дуге.