Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов

«Весной 1945 года, узнав, что американцы собираются приостановить наступление на Берлин с запада и оставить германскую столицу на милость Красной Армии, Черчилль возмутился», — повествует автор. Он рекомендовал союзникам продолжать движение на Восток, пока русские не проявят желания соблюсти более раннюю договоренность относительно будущего политического устройства Европы.

Сталин, со своей стороны, смотрел на Черчилля с большим подозрением: опасался, что Запад заключит сепаратный мир с Гитлером и, возможно, даже повернет оружие против СССР. Однако американцы не хотели вступать в конфронтацию с Москвой и сдерживали Черчилля, отмечает автор. В 1941 году Черчилль предполагал, что с окончанием войны США и Британская империя образуют самый могущественный блок в истории, но к 1945 году СССР оказался намного сильнее, а Великобритания — слабее, чем он ожидал. Черчилля также тяготила судьба Польши, оказавшейся под властью СССР.

«Через несколько дней после капитуляции Германии Черчилль изумил свой Генштаб вопросом, в силах ли англо-американские войска начать наступление, чтобы оттеснить советские войска», — пишет автор, поясняя, что Черчилль хотел добиться справедливого решения ситуации для Польши. Он сообщил военным, что они будут располагать немецкой живой силой и остатками промышленного потенциала Германии. «Другими словами, побежденных немцев предстояло мобилизовать и привлечь на сторону Запада», — поясняет автор. Была назначена даже дата наступления под кодовым названием «Операция «Невообразимое» — 1 июля 1945 года.

Министерство иностранных дел и главнокомандующий британской армии сэр Алан Брук были напуганы воинственностью Черчилля. Тем не менее штаб в обстановке строгой секретности рассмотрел сценарии военных действий против русских, а Сталин, как и следовало ожидать, вскоре узнал о происходящем в стане британцев. Для широкой же публики идея Черчилля оставалась государственной тайной более полувека, пока в 1998 году Национальный архив не рассекретил документы, которые ее подтверждают.

Британские стратеги в своем докладе для Черчилля подчеркнули, что русские могут прибегнуть к тактике, которая принесла им большой успех против немцев, — отступать по бескрайней территории СССР. Генералы подсчитали, что для наступления понадобится 47 дивизий, в том числе 14 танковых, и еще 40 дивизий надо держать в резерве для нужд обороны или оккупации. Русские же могут выставить вдвое больше солдат и танков. В штабе заключили, что война с СССР окажется затяжной и дорогостоящей. Британцы также усомнились, что немецкие солдаты, успевшие повоевать на Восточном фронте, захотят туда вернуться. В своем дневнике Брук назвал идею Черчилля фантастической, а шансы на успех — невероятно мизерными. «Несомненно, отныне Россия в Европе не имеет себе равных по мощи», — заключил он. В докладе штабных также говорилось, что Великобритания не сможет воевать с СССР, не имея доступа к американским ресурсам.

В ответ Черчилль попросил изучить варианты обороны Великобритании от натиска советских сил с моря. В штабе предположили, что Москва подвергнет Британию интенсивному ракетному обстрелу, для защиты от которого потребуется 230 эскадрилий истребителей и еще 300 бомбардировщиков.

«Еще через несколько дней досье операции «Невообразимое» было закрыто: президент Трумэн прислал телеграмму, где четко разъяснил, что американцы ни при каких условиях не попытаются изгнать русских силой из Польши и даже не станут угрожать такими действиями Москве», — пишет автор.

Черчилль ни на минуту не сомневался в злокозненности намерений СССР относительно Восточной Европы и всего мира, отмечает автор, поясняя, что в этом смысле британский премьер опередил свое время. В августе 1946 года Генеральный штаб армии США, опасаясь конфликта с СССР, начал составлять сценарий своих действий на этот случай, а в Лондоне сдули пыль с досье «Невообразимое».

«Попытка освободить Восточную Европу силой оружия никогда не расценивалась как политически приемлемая или практически осуществимая с военной точки зрения, но подготовка военных к конфликту с СССР стала одной из основных черт холодной войны», — заключает автор.

Черчилль поддерживал Монтгомери, тривиально призывавшего взять Берлин, но против воли американского президента и Эйзенхауэра англичане ничего не смогли сделать. 28 марта по собственной инициативе, и даже не проинформировав английских коллег, Эйзенхауэр уведомил Сталина в депеше, что он не намерен брать Берлин. Это вызвало возмущение в Лондоне, а в Москве — облегчение. В ответ Сталин писал, что он полностью разделяет мнение американского полководца, что Берлин уже потерял свое военно-стратегическое значение и что сам с его взятием спешить не станет.

Сталин спешил. 16 апреля маршал Жуков по приказу Сталина начал штурм Берлина, хотя, признаться, не был к нему подготовлен.