Победить Викторию

Не дожидаясь ответа ни от нее, ни от стоящего рядом своего отца, берет меня за руку и решительно идет к выходу через весь зал. К счастью, свет становится приглушенным, сзади нас раздается музыка, и все внимание гостей уже приковано к сцене.

— Куда пойдем? — спрашивает Морозов, как только за нами закрылась дверь зала. — Мы можем вообще отсюда уехать.

— А ты хочешь?

— Да.

В гардеробе на нас посмотрели удивленно, но расспрашивать ни о чем не стали, отдали нашу одежду и попрощались.

— Куда мы едем, Саш?

— Здесь недалеко. Хоть бы пробок не было.

Позади остались все. Мама, папа, Алена, Константин, Элеонора, Изосимова, а еще сотни гостей, которых я больше никогда в жизни не увижу. Почему-то я уверена, что мы сегодня не вернемся на банкет.

— Вик, дальше пешком. Как обычно.

Он паркует машину в переулке рядом с Тверской, а я и без его слов знаю, куда мы пойдем.

— Почему сюда, Саш? — спрашиваю я, когда перед глазами открывается Красная площадь.

— Потому что это наше место, Вик. Здесь много чего произошло. Помнишь, как я привез тебя сюда впервые? И как ты не хотела…

— И как ты меня облапошил, заставив поверить, что не умеешь кататься на коньках. А ведь не в первый раз обманул, — говорю уже тише, но я точно знаю: он прекрасно все слышит.

— Не в первый, — соглашается Морозов. — Обещаю больше тебе не врать.

— Рассказывай! Все с самого начала.

Он еще собирается с мыслями, и по его виду я понимаю, что разговор предстоит долгий.

— Сколько себя помню, я всегда знал, чем буду заниматься, когда вырасту. Папа первый раз привел меня в свой банк, когда мне было года четыре. Небольшое тогда было здание, но в центре города. Он провел меня по всем кабинетам и сказал, что однажды все это будет моим. Это одно из самых сильных впечатлений детства, поэтому я так хорошо его запомнил. У меня никогда не было сомнений, что после того, как я закончу учебу, пойду работать к отцу. Он сам несколько лет назад предложил мне этот филиал в Москве, самый успешный из всех. А потом появилась ты и попутала все мои планы.

— Тем, что отказалась разговаривать тогда с мамой, когда ты обманом притащил меня в сентябре на это пафосное сборище? Твой отец сказал, что раз не можешь с девчонкой справиться, то кто тебе банк доверит. Так было?

— Как ты…

— Тебя засняли, когда ты пьяным исповедовался… Лехе, кажется. Если я правильно опознала по видео твоего Жарова.

Он непонимающе смотрит на меня пару секунд, а потом громко матерится.

— Кто? Галка? Бля, там Изосимова была, сняла, что ли?

— Это уже неважно. Что дальше было?

— Злой был на тебя, но это ты тоже знаешь. А потом… в общем, после того как ты в Москву умотала, папа попросил с тобой подружиться. Ольга, как ему казалось, слишком переживала из-за тебя.

И это я знаю, но мне важно услышать всю историю от него самого. Поэтому больше не перебиваю и просто слушаю.

— Ты… Я с ума с тобой сходил. В тебе столько холода было, огрызалась на ровном месте, я не знал уже, как к тебе подойти.

— Ты как танк пер, Морозов, не прибедняйся. Отец тебе что-то предложил за то, что ты переехал за мной сюда?

— Московский филиал. Не сейчас, но со временем. Если ты перестанешь бегать от Ольги. Вик, я хочу, чтобы ты знала: даже тогда, в самом начале, ты не была для меня проектом. Но я хотел разобраться, почему ты такая. Меня влекло к тебе. Очень.

Он снова замолчал. А потом, словно вспоминая свои ощущения, продолжил рассказ:

— Все завертелось, очень быстро — наверное, Новый год сделал свое дело. А еще хотел тебя защитить от всего этого безумия, Ольга оказалась другой, твой отец постоянно где-то пропадал. Мне стало критически важным видеть тебя каждый день. Ты оказалась не обиженной папиной дочкой, как я думал до этого. Ты… да я вообще не встречал таких… Я потерял голову, Вика. С тобой было неимоверно трудно, но я кайф ловил. Ты как наркотик: так по мозгам дашь, что соображать перестаешь. Но отказаться от тебя невозможно. Да я и не собирался этого делать.

Он снова молчит, на этот раз довольно долго. И я понимаю почему. То самое требование его отца, чтобы он меня бросил.

— Я не хотел, чтобы ты это все знала. Но мне даже в голову не могло прийти, что родители встанут на дыбы, узнав про нас. Не ожидал от отца. — Он сокрушенно покачал головой. — Но я вообще мало о нем чего знал. Он потребовал, чтобы мы расстались, и сказал, что только после этого я смогу рассчитывать на место Элеоноры.

— Почему мне не сказал сразу?

— Да потому, что ты упертая как не знаю кто! Вика, я боялся, что хлопнешь дверью и уйдешь. Ты же такая гордая. И обидчивая. Я не послал тогда отца лесом, когда они на Рождество приехали, а надо было. Думал, смогу с ним договориться. Но хотя время я выиграл.

Он остановился, стоит и смотрит на меня, ждет реакции.

— Я знаю об этом, Саш, — признаюсь я. — На том видео, что сегодня показала мне Изосимова, ты сам говоришь об этом. Только я не поняла — почему?

Молчаливое удивление Морозова длится всего секунду, затем снова раздается заковыристый мат в адрес Гали и еще Жарова, который почему-то не выставил дуру вон.