Победить Викторию

— С наступающим! — кричит в трубку Тамара, и, не знай я ее, решила бы, что бывшая сокурсница уже проводила шампанским старый год. — Пусть все плохое останется в старом году, а в новом ты будешь счастлива! И очень любима! Чтобы ты встретила любовь всей своей жизни… — Скалкину несет. Такое бывает, когда человек не просто влюблен, а счастливо влюблен. То есть взаимно. — …И помирись с мамой. Это очень важно. А еще не ругайся с Морозовым, я знаю, ты его ненавидишь…

— Я с ним иду на «Щелкунчика». В Большой театр. Через час. Я бы не сказала, что я его ненавижу.

В трубке пауза, а я чувствую, что напряжения внутри стало чуть меньше. Видимо, надо было сказать это вслух еще раз. И не только папе.

— То есть? — Голос у Скалкиной немного обескураженный, но я ее точно не виню. — Это на оперу? В качестве кого? Вы там… вся ваша семья будет? Или как?

— Это балет, Том. И нет, мы идем с ним вдвоем. Как пара. Не как сводные брат и сестра.

С каждым словом эмоций внутри становится все меньше. Я очень благодарна Тамаре, предположить не могла, что ее звонок поможет мне успокоиться. Но она молчит. Уже долго, наверное переваривает информацию. Но я не тороплю ее. Иногда тишина в трубке крайне необходима.

— Т-тут Ярослав говорит, — начинает она через полминуты очень медленно, даже неуверенно, — говорит, что проще у Кремлевской стены лечь, чем достать билеты в Большой театр на «Щелкунчик» тридцать первого декабря. Если только они не были загодя куплены. Но это точно не про Морозова. Он балет от оперы не отличит. Значит, нужна очень сильная мотивация. То есть ты. Да Вик?

Глава 37

Папа так и не вернулся к двум часам. Теперь только завтра его увижу. Не представляю, что задумал Морозов и где я встречу Новый год. Первый раз такое. Я не люблю сюрпризы, неопределенность — это вообще не мое. Но какая может быть ясность и предсказуемость рядом с бугаем? Чем больше думаю, тем все больше мне кажется его предложение каким-то фарсом. Так ведь не бывает. И где он сумел быстро достать билеты в Большой? Почему именно туда?

Потому что, Вика, в последние две недели он почти не отходил от тебя. И понял, от чего ты точно не сможешь отказаться. Дело не в билетах. Просто ни один парень никогда столько не делал для тебя, сколько Морозов. Он умный, очень умный, глупо считать его обычным качком, напичканным мускулами и папиными деньгами. Прет как танк, но ведь и получает, что хочет.

Наверное, я слишком заморачиваюсь. Выдохни, наконец, Вика. Просто поправь тени на глазах. Проверь клатч, телефон, не забудь зарядку. И, поскольку это Морозов и с ним никогда не знаешь, где окажешься утром, возьми с собой ту сумку с косметикой и вещами, которые приготовила для ночевки у дяди…

Ровно в два часа дня он не приехал, не объявился и через полчаса. Я даже телефон проверила пару раз. Ничего.

Может, что-то случилось? Гоню от себя невротические мысли про фарс. Он бы так не поступил со мной, специально — точно нет. А вот накосячить, застрять в той же пробке или не рассчитать время — запросто. Но почему не позвонил? И не написал?

Без пятнадцати три набираю его номер — мобильник отключен или временно недоступен. Ну класс! Я даже не знаю, что за дела у него и куда он отправился.

Настроение вот-вот скатится на уровень плинтуса. Бесцельно брожу по квартире, поглядывая время от времени на лежащие на комоде билеты. До третьего звонка осталось всего… три часа.

Он приехал в начале четвертого. Очень злой. Я поняла это, как только услышала визг тормозов на улице. А потом из машины, резко остановившейся у нашего подъезда, выскочил растрепанный Морозов.

Я не успела дойти от кухни до двери, как раздалась нетерпеливая трель звонка. Потом еще одна. И еще.

— Саш, я тут, ты чего…

— Слава богу! — Морозов влетает в квартиру, чуть не сбив меня с ног. — Думал, ты уже уехала.

Он шумно выдыхает и, немного успокоившись, осматривает меня с головы до ног. А я рассматриваю его. И мне очень-очень нравится то, что я вижу. Бугай умеет хорошо одеваться, что и требовалось доказать. На нем темный классический костюм, светлая рубашка и галстук-бабочка. Все четко, строго, идеальные линии. Ничего лишнего. Хоть сейчас фотографируй и отправляй Морозова на обложку глянцевого журнала или женского любовного романа. Хорош…

А он протягивает руку и нежно проводит ладонью по щеке, а затем подходит ближе, касается губами моего виска.

— Я думал, ты уже уехала, — повторяет он. — А ты осталась… Я не ожидал.

Мне очень приятно так стоять рядом с ним, ощущать тепло его тела, горячее, немного сбившееся дыхание, вдыхать запах его парфюма, касаться щекой его щеки… Просто закрыть глаза и окунуться в тот восторг, который уже накрывает меня, заставляя, требуя время остановиться.

— Чего ты ожидал? Что я схвачу билеты и убегу без тебя на балет? — Я смотрю в его глаза и вижу ответ на свой вопрос.

— Ты не умеешь ждать, и терпение — точно не твой конек. С Большим театром непросто конкурировать. К тому же я не смог позвонить. Мобильный сдох, я еще не понял, почему он не заряжается.