Победитель должен умереть

И если про добавки узнать, то можно точно сказать, какую и для чего на этом заводе броню льют – для танков, кораблей или подводных лодок. Поэтому при Союзе Республик Советских к оборонным заводам любопытных на пушечный выстрел не подпускали, и рабочие из одного цеха не знали, что в другом изготавливают. И не дай тебе бог в кармане какую-нибудь ерундовину для сада вынести – гайку или проволоку, по которым хитрый враг запросто мог вычислить ассортимент продукции. Это как в детской задачке: если знаешь, что и сколько в бассейн втекает, можно вычислить – что вытекает. А потом узнать – куда.

Чем разведка и занимается. Нудно и кропотливо…

Винтовки снайперские производства Бельгии – десять штук. Это кому интересно знать, столько оптики понадобилось?..

Рации армейские натовские – сорок штук.

Винтовки М-1 – аж тысяча!

Пулемёты крупнокалиберные…

Армейское вооружение… Это не по теме. Террористы в большом количестве пулемёты не покупают. Зачем им пулемёт? Их оружие – взрывчатка, мины, отравляющие вещества. Им в атаку с автоматами наперевес не бегать. Хотя интересно, кому столько пехотного вооружения понадобилось? Глянуть для интереса?

Винтовки, тысяча штук…

Патроны…

Цены…

Поставки…

Что? Что?! И как сие понять? Вот это… И здесь… И тут…

Как объяснить?.. А если вместе?..

Ну и ну!.. Черт тебя раздери совсем!..

* * *

Экран был большой, в полстены. А зал маленький, всего на десяток мест, потому что это не кинотеатр.

В зале сидели люди в штатском.

– Дайте следующий эпизод.

Эпизод был не из фильма. Был из жизни. Какие-то бойцы в армейском камуфляже, без знаков различия, бродили вдоль шеренги стоящих на коленях людей в одинаковых оранжевых комбинезонах. Они что-то выкрикивали, но что, понять было невозможно. Иногда били пленников, но не сильно, просто подравнивая шеренгу, лишая людей воли к сопротивлению.

Все чего-то ждали. Или кого-то.

– Вы установили личности пленников?

– Практически всех.

– Граждане нашей стран есть?

– Да, четверо. Смит Гаррисон – независимый журналист. Дэвид Стюарт – военнослужащий армии США. Инженерные войска. Мур Рид – морпех. Мартин Купер – из нашего ведомства.

– Дайте крупные планы.

На экране лица дали крупно. Американцы были гладко выбриты, спокойны и безразличны ко всему происходящему. Они смотрели словно невидящими глазами, и лица их ничего не выражали. Их отучили от эмоций. Вначале, когда их схватили, они сопротивлялись, грозили, кидались в драку… Но им объяснили, что этого делать нельзя. Очень доходчиво объяснили. И они сломались и смирились со своей участью.

Их обращения к нации звучали бесцветно, потому что они понимали, что на те условия, что выдвигали боевики, никто не пойдёт.

Они винились в своих грехах заученными словами.

Они прощались с семьями, говоря дежурные фразы.

От ненависти и безумных надежд они пришли к тихому отчаянию и хотели только одного: чтобы это всё поскорее кончилось. Невозможно жить в бесконечном ожидании смерти. Смерть должна быть быстрой и милосердной, а не растягиваться на месяцы.

– Дальше…

На экране появился человек точно в такой же защитной форме и с ножом в руке. Стал что-то говорить на непонятном языке.

– Дайте перевод.

– … Эти неверные пришли в наш дом, чтобы наводить свои порядки. Мы не звали их в гости, они явились сами. Они презирают нас, наших предков и нашего Бога…

– Кто это такой?

– Али-Юсуф. Это наш человек. Завербован три года назад. Кличка Учитель.

– Почему Учитель?

– Он был учителем истории. Преподавал в школе. Раньше.

– Интересно… Наш человек убивает наших людей. Вы что, не могли с ним договориться?

– Это было нецелесообразно. Мы могли раскрыть его.

– Понятно…

Учитель ещё что-то говорил, размахивая ножом, указывая на пленных и на себя. На Востоке любят поговорить, покрасоваться. Любят свадьбы, похороны, казни…

Потом Учитель крикнул. И к нему подбежали бойцы. Примерно одного роста. Невысокие.

– Это что, карлики?

– Нет, дети. От девяти до одиннадцати лет.

Дети встали за спинами пленных и приставили пистолеты к затылкам пленных. Большие, черные пистолеты, которые еле умещались в их ладонях. И преданно посмотрели на Учителя. Тот что-то сказал им, ободряюще улыбнулся и взмахнул рукой. И дети дружно, как их учили, нажали на спусковые крючки.

Они были очень прилежны и не по-детски серьёзны. И ещё очень горды, что им доверили такое взрослое дело.

Пули, пробив черепа насквозь и выйдя через лица, ударили в землю, подняв сухие фонтанчики пыли.

Дети сделали шаг назад.

Пленники рухнули вперёд. Ткнулись раздробленными, разорванными лицами в землю. В чужую землю. И лишь один не умер мгновенно. Лишь один закричал и стал возиться на земле, загребая руками и ногами. Пуля не убила его, лишь ранила.

Мальчик, который стрелял в него, испуганно заморгал, стал растерянно оглядываться, а потом захлюпал носом и заплакал, растирая слёзы ладонями по щекам. Ему стало стыдно, что он не смог как другие, как все. Его приятели справились с заданием, а он нет.