Победитель остается один

И она тоже не думает, а иначе и ее захлестнут волны всеобщего раздражения и напряжения, и тогда вернутся негативные чувства. Ей ужасно хочется спросить, почему в этом номере такая уйма разнообразнейших товаров, но она должна вести себя так, словно все это ей не в диковинку. «Микеланджело» под суровым взглядом женщины и отсутствующим — андрогина кладет последние мазки. Она поднимается, и ее поспешно одевают и обувают. Все, слава богу, на своем месте.

Откуда-то извлекают маленькую кожаную сумочку, андрогин выбрасывает из нее бумагу, призванную сохранить форму, разглядывает все с тем же отстраненным видом, но, как видно, остается доволен. Сумочка вручена Габриэле.

А женщина протягивает ей четыре экземпляра гигантского контракта, где прилепленные внизу страниц красные маркеры напоминают: «Подписать здесь».

— Можешь подписать не читая, можешь отнести домой, позвонить своему юристу, сказать, что тебе нужно время принять решение. Но так или иначе по ступенькам придется подняться, тут уж ничего не поделаешь. Если завтра утром контракта здесь не будет, тебе достаточно будет только вернуть платье.

Габриэла вспоминает совет агента — соглашайся на все. Берет протянутую ей ручку и быстро подписывает отмеченные страницы. Ей нечего, абсолютно нечего терять. Если какие-то параграфы ущемят ее интересы, она всегда может оспорить их в суде, сказав, что ее вынудили подписать. Но прежде надо сделать то, о чем она всегда мечтала.

Женщина подхватывает страницы и исчезает, не попрощавшись. «Микеланджело» разбирает свое оборудование, предаваясь горестным думам о несправедливом устройстве этого мира, где его труд не оценивается Должным образом, где вечно не хватает времени, чтобы все сделать по своему вкусу, а если что пойдет наперекосяк, винить в этом будут его. Андрогин ведет ее к дверям номера, смотрит на часы — на циферблате Габриэла замечает изображение черепа — и впервые за все это время размыкает уста:

— Еще три минуты. Нельзя в таком виде выходить из отеля на всеобщее обозрение… Я провожу тебя до машины.

Ее вновь охватывает напряжение: она уже не думает ни о лимузине, ни о Звезде, ни о ступенях. Ей страшно. И чтобы отвлечься, она спрашивает:

— А что это за апартаменты? Почему здесь столько всякой всячины?

— Включая сафари в Кении. — Андрогин показывает куда-то в угол, и Габриэла только сейчас замечает плакат какой-то авиакомпании и стопку конвертов на столе. — Бесплатно, как и все здесь, кроме одежды и аксессуаров.

Кофемашины, электроника, сумки, часы, бижутерия, тур на сафари… И все это — даром?

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — слышит она не мужской и не женский, а будто принадлежащий инопланетянину голос. — Да, все даром. А точнее говоря, поскольку даром в этом мире не бывает ничего, — на основе честного обмена. Ты находишься в одной из многих «Комнат подарков», снятых в Каннах на время фестиваля. Избранные приходят сюда и могут взять все, что их душе угодно: эти люди будут появляться в блузке от А, в очках от В, принимать других важных особ у себя в гостях и после вечеринки варить им кофе, приготовленный в новой модели кофеварки. Свои ноутбуки они носят в сумках от С, пользуются кремами от

D и чувствуют свою значительность оттого, что обладают чем-то исключительным и пока еще не поступившим в специализированные магазины. В бассейн пойдут с бижутерией от Е, сфотографируются в поясе от F — ни одного из этих товаров пока еще нет на рынке. А когда появятся, Суперкласс уже проведет необходимую кампанию, и простые смертные потратят свои сбережения на покупки. Проще некуда, моя дорогая. Производители предоставляют образцы, а избранные превращаются в ходячую рекламу. Но ты не радуйся раньше времени: тебе туда пока еще доступа нет.

— Ну, а при чем тут сафари в Кении?

— Есть ли реклама лучше, чем супруги средних лет, пребывающие в восторге от своих приключений в джунглях, наснимавшие сотни фотографий, направо и налево рекомендующие такой эксклюзив? Все их друзья тоже захотят испробовать это. Повторяю: даром в этом мире ничего не бывает. Ну, ладно, три минуты прошли, пора спускаться и готовиться к восхождению по лестнице.

…Их ожидает белый «Мауbach». Шофер в фуражке и перчатках открывает дверцу. Андрогин дает последние наставления:

— Про картину забудь, ты поднимаешься по ступеням не ради нее. Когда будешь наверху, поздоровайся с директором фестиваля, с префектом, а войдя во Дворец, сразу иди в туалетную комнату на первом этаже. По коридору до конца, там — налево и выйдешь в боковую дверь. Там тебя будут ждать. Тебя узнают — мы предупредим, как ты одета. Тебя снова причешут, подкрасят и дадут немного отдохнуть на террасе. Оттуда я тебя заберу и провожу на гала-ужин.

— А режиссер и продюсеры не обидятся?

Андрогин пожимает плечами и своей странной, пританцовывающей походкой возвращается в отель. Фильм? Фильм не имеет ни малейшего значения. Главное — это:

Подняться по ступеням!