Победителей не судят

Одна японская группировка наступала вдоль западного побережья Малайи на Куала-Лумпур с территории Таиланда. Другая высадилась на восточном побережье в местечке Кота-Бару и также продвигалась на юг. Третья группировка⁵² высадилась на юге Малайского полуострова в местечке Джохор-Бару и продвигалась на север, завершая окружение британских сил. Ситуацию осложняло то, что британская авиация, поддерживающая действия Малайской группировки, в начале войны насчитывала сто пятьдесят восемь самолетов, в основном устаревших бипланов, а японцы выставили против них больше тысячи своих самых современных самолетов. Одним словом, конец Малайской группировки не за горами. Сингапур же остался незащищенным, и как только японцы разделаются с Малайской группировкой, им останется протянуть руку и сорвать его как перезрелый плод.

О том, что случится на Тихоокеанском театре военных действий после падения Сингапура, Черчиллю не хотелось даже думать. В ситуации, когда США, самая могучая держава англосаксонского мира, оставалась вне игры, будущее не сулило Британии ничего хорошего. Правда, под ее властью еще оставались такие крупные доминионы как Австралия, Канада, Индия, а также колониальный Ближний Восток. Но смертельный удар нанесен. Британская империя, которая в годы молодости Черчилля была самым могущественным государством на планете, теперь стремительно скатывалась в разряд третьестепенных держав вроде Польши, неспособных самостоятельно решать свои проблемы.

И ведь Черчилль знал, что к этому привело не роковое стечение обстоятельств, не какие-то зловредные козни России, Германии, Франции или США, а политика правящих британских кругов, провоцирующих войны, результаты которых либо помогали вырасти и окрепнуть британским конкурентам, либо неумолимо подтачивали британское военное и политическое могущество. Пока была жива королева Виктория, правившая Великобританией шестьдесят лет, ее гениальному уму как-то удавалось избегать негативных последствий такой политики. Но после ее смерти все понеслось кувырком. И даже его, Черчилля, могучий ум не в состоянии исправить те фатальные ошибки, которые его предшественники совершали в течение тридцати пяти лет. Солнце Британской империи неумолимо клонится к закату. То, что строили поколения его предков, рушится в прах, а он, даже находясь на самом важном и ответственном посту, ничего не может с этим поделать.

Да, Рождеств этого года безрадостно, в нем чувствуется приближение неминуемой беды. Даже если вооруженный до зубов русский медведь, сидящий на берегу Канала в терпеливом ожидании, не прыгнет по весне на Британские острова, желая поставить окончательную точку в вековечном соперничестве с британским львом, то все равно будущее Англии будет безрадостным и унизительным. Ведь после этой войны она неизбежно лишится как колоний, так и политического влияния в своих доминионах, и превратится в третьеразрядную страну мира, которой будут помыкать либо заокеанские кузены, либо русские.

Кстати, почему эта чушь лезет ему в голову?! Какой еще медведь и какой лев?! Наверное, все дело в присланном дядей Джо коварном армянском коньяке, ополовиненная бутылка которого стоит сейчас у него на столе. Нет, он не пьян, и коньяк тут совсем ни при чем. Просто от нервов у него разыгралась фантазия. Он не боялся никого и ничего на англо-бурской войне, когда был простым военным корреспондентом, он с оптимизмом смотрел в будущее в прошлую войну, когда был военным министром, и даже еще год назад он полагал, что все трудности сугубо временные, и через какое-то время солнце Британии снова будет сиять в зените.

А вот сейчас ему страшно и грустно, и его одолевает ощущение бессилия. Ну ничего… Сейчас он примет на посошок еще один стаканчик, после чего пойдет спать. Завтра будет новый день со своими заботами, и миллионы британцев по-прежнему будут верить в то, что он, Черчилль, почти как Господь, всемогущ, всеведущ и всеблаг…

* * *

29 декабря 1941 года (19 июля 2018 года). Утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Посасывая пустую трубку, Вождь внимательно просматривал отчеты о случившихся в минувшее воскресенье плебисцитах в Голландии, Бельгии, Люксембурге и Франции. Все прошло без сучка и задоринки. Ликующие народные массы восторженно (что неудивительно после гитлеровской оккупации) вошли в единую семью народов СССР. Результат вполне советский – за вхождение в состав СССР проголосовало около девяноста процентов населения, пришедшего на избирательные участки. И пришло его никак не меньше половины. В том числе пришли и положительно проголосовали крестьяне, самый бедный из которых в СССР числился бы даже не середняком, а крепким кулаком.