Победителей не судят

— Господин сержант, я пригласил Вас, дабы взять с Вас показания, касательно дела о дезертирстве мичмана Улльской эскадры Олема Крафта. — и, невзначай, рукой так в сторону кажет. Я туда невольно башку чуть скосил — ах, ты ж, сучонок! Точно, сидит в уголку, распоясанный, за решеткой, в нише. Не один, правда, в соседней нише — в таком же виде солдат, которого я с донесением отправил. Вот ведь сука малолетняя, чудом тогда только обошлось, что не драпанули солдатики. Чуть всех не подвел… Ну, держись, гадёныш, в прошлой жизни у нас как-то считалось всегда западло прокурорским своих сдавать, но какой же ты мне, сука, свой…

В общем, сдал я мичмана, со всеми его потрохами, без всяких двоемнений изложив все в ключе — да, будучи обязанным возглавить командование после гибели лейтенанта Лорана — бежал с поля боя, бросив солдат на произвол судьбы. Да, мне пришлось возглавить, так как кроме меня никого не осталось — второй сержант был тяжело ранен. Да, подтверждаю, что более его не видел, в бою он не участвовал, дальнейшие его действия и местонахождение мне были неизвестны. О чем и доложил письменно своему командиру, майору Горну. Да, готов подтвердить свои слова присягой и подписью. Вот так, кранты тебе, сучонок. Защитник даже не пытался что-то у меня спрашивать. А я лишнего говорить не собирался, да и чего тут сказать еще. Только, когда капитан Бире спросил, не желаю ли я что-то добавить, сказал:

— Господин прокурор, господа судьи. Сей солдат — указываю на клетку — был мною послан с донесением, и коли иной вины на нем нет, то прошу внести мое мнение: С боя он не дезертировал, смело вместе с нами атаковал врага, и был действительно мною отослан с докладом, ввиду того, что он у меня в отряде остался один, кто хорошо знал бы город. Прошу сие мое мнение учесть.

— Хорошо, сержант, не беспокойся — улыбается уже Палем, и таки это вписывают в протокол. Ну а чего, к этому солдатику у меня претензий нету, а его, похоже, под горячую руку замели. Может, и поможет мое «мнение».

На этом мое участие в судилище и завершилось, и был я выпровожен на вольный воздух сержантом, так сказать, со свободной душой и чистой совестью. Спросил его только:

— Что, шлепнут мичманца?

— Как есть, шлепнут — усмехается — Его сами гардемарины чуть не порвали, когда узнали. Их столько полегло, а такой поганец один нашелся. Он же тоже с нашего училища. И брат нашего штаб-лейтенанта Алена. Позор на весь род… Завтра и шлепнут, порядок такой — сутки на суд, сутки на исполнение. Тут, в крепости, во внутреннем дворе и исполнят.

— Да и хрен бы с ним — отвечаю. Была б печаль.

Вернулся в миссию неспешно, чуть покружив по городу. Если что — скажу, что заплутал. Тем более действительно пару раз свернул не туда. На самом деле хотел просто прогуляться. Пожалуй, пока, из всего виденного, мне этот город нравится больше всего. Хотя как-то многовато в нем… не знаю, какого-то такого… портового. Смесь криминала, денег, полулегальных дел и интриг. Не хотел бы я тут жить, хотя, повторюсь, из всего, что видел, уклад жизни в Союзе — самый для меня привлекательный. Впрочем, ожидаемо — самое развитое государство, как технически, так и социально. Хотя с социально… вроде тут едва ли не республика буржуазная. С другой стороны — рабство узаконено вполне. Хотя… так подумать — в этом мире просто меньше лицемерия, и все называют своими именами часто. Так, наверное, и правильнее. Хотя интриг и тут, естественно, хватает.

Мои парни уже были на месте, и занимались в углу двора чисткой и приведением в вид оружия и амуниции, заодно делили вещи убитых. Подошел, принюхался, посмотрел на честные глаза, погрозил кулаком. Забрал себе Колин револьвер — пусть будет, да денег долю, как положено. Им все равно, а мне пригодится. Если буду дураком, или не повезет — и мое так же делить станут. Только не хотелось бы. Пропьют же, уроды. Лучше бы отдать все кому, на дело какое. Да вот — некому. Разве что на государство все перевести? С него не отнимут. А чего? Князь Вайм неплохо так империю строит… почему бы посмертно и не вписаться? Надо будет подумать.

Майор встретил весьма благосклонно, конечно, наперво поинтересовался, зачем прокурор звал. Изложил как есть, он только пожевал губами:

— Крафты… старый род, уважаемый в Улле… а ты им так по хвосту оттоптался…

— Господин майор! Да разве ж то я? Я его, паскуду, что ли гнал оттуда? Или бы мне прокурору врать надо? Так ведь не я один видел…

— Да понятно все… только кого это интересует — тут он, конечно, тысячу раз прав — Все одно обида будет. А ты еще и брату его глаз подбил… ну, не ты, твой солдат.

— Так что ж теперь будет, господин майор?

— А… Да ничего, в общем, то, не будет. Но вот карьеру тебе тут, как Гэрт советовал, уже вряд ли выйдет устроить. Сожрут-с. Род влиятельный, никакого там криминала или противозакония — но — сожрут.

— И куда ж мне теперь, господин майор?

— Куда… об этом чуть после, а пока вот что. Как там твои орлы? Много выпили?